Корсаков, покидая подъезд разозленным взглядами дамы с собачкой, не обратил внимания на машину, стоявшую неподалеку. Двое парней, сидевших в ней, не сразу оценили ситуацию, потом стали суетливо заводить машину, но последовать за Игорем в проход между домами не смогли. Перегорожено.
Пока объезжали, Корсакова и след простыл.
2010, июнь. Ярославль КОРСАКОВВ холл Корсаков почти вбежал, встревожив дремавшую дежурную.
Войдя в номер, сразу же отправился в душ! Мылся долго и с остервенением, как будто вывалялся в грязи! Ему и самому было неприятно такое отношение к Римме, но преодолеть чувство омерзения не мог. Продрав жесткой вихоткой себя несколько раз, еще долго стоял под душем, переключая горячую воду на холодную до одури.
Выйдя из ванной, лег на кровать. Спать не хотелось, но дел за день надо было сделать много, а бессонная ночь сил не прибавляет. Стараясь хотя бы подремать, Корсаков набрасывал план действий.
Главное — дядя Коля, от которого идут все бумаги. Даже, если это не лично его бумаги, он не может не знать, кто их хозяин. А потому — скажет и Корсакову!
В номер постучали, Корсаков открыл дверь.
Перед ним стояли два плотных паренька, лет по тридцать каждому, а за ними — милиционер в форме и с автоматом.
— Гражданин Корсаков? Предъявите документы.
— А почему, собственно, «гражданин», — начал было Корсаков.
Милиция без колебания вошла в номер, осмотрелась.
— Гражданин Корсаков, вы задержаны по подозрению в убийстве.
— Вы с ума сошли? — искренне предположил Корсаков.
— Вы лучше одевайтесь. Не надо поспешных диагнозов, — посоветовал один из двоих, одетых в гражданское, темноволосый.
Его коллега с аккуратно выбритой головой повернулся к двери:
— Давай понятых и дежурную.
— Постойте. Что происходит? — спросил Корсаков, понимая, что это бесполезно.
— Вы одевайтесь, одевайтесь, — повторил темноволосый. — Ехать вам придется в любом случае.
— В чем меня обвиняют?
— Я же сказал: в убийстве гражданки Лешко.
— Лешко? Влада Глебовна? — поразился Корсаков.
— Точно, — почти обрадовался Лысый. — Одевайся, поехали. Значит, понятые, — обратился он к входящим женщинам. — Вам предстоит проследить и удостоверить правильность процедуры осмотра помещения и изъятия необходимых предметов. Ясно? Начинаем.
Игорь одевался не спеша, обдумывая свои действия. Спрашивать о чем-нибудь сейчас бессмысленно. Все равно не отпустят. Видимо, он у них единственный кандидат. Кстати, как они на него вышли?
Этот простой вопрос ошеломил. В самом деле! Он уходил от Влады уже в сумерках и соседей не видел. Даже если соседи видели его и смогли описать внешность, они все равно не знали, не могли знать его имя. Видели Римму, которая ждала его у подъезда, и ее уже отыскали? Ерунда, невозможно!
Но они приехали именно сюда. Так, интересно, а когда же убили Владу?
— А когда ее убили? — автоматически спросил он у Темного, как он его называл про себя, и тот так же, автоматически, ответил:
— Между часом и четырьмя часами ночи. Точнее, после вскрытия. — И тут же оборвал себя: — Вы не имеете права задавать вопросы!
— Права мои еще никто не ущемил.
Теперь Корсаков чувствовал себя увереннее. В период «между часом и четырьмя» он был с Риммой и занимался тем, что нормальные люди не могут делать в одиночестве, значит — есть алиби! Иначе говоря, доказательство его невиновности: Корсаков находился в другом месте, и есть человек, который это подтвердит!
— Вот что, — обратился он к милиционеру. — Вы ведь все равно меня сразу не отпустите, потребуете алиби, верно?
— Ну, верно, — в голосе Темного проскользнула насмешка. — А у тебя, конечно, оно есть. И, видимо, железобетонное.
— Есть, — решительно согласился Корсаков.
Он хотел сразу же все объяснить, но Темный перебил:
— Вот приедем — и по всем правилам начнем. Не суетись.
Хорошо. Милиционеры правы: надо спокойно ехать в отделение, а уж там требовать, чтобы пригласили Римму, которая и подтвердит его алиби. Все просто. Зачем лишать ребят заслуженного удовольствия? Наверное, это очень приятно, знать, что ты властен над человеком.
Пока сидел, ожидая окончания осмотра номера, пока ехали в отделение, организм вспомнил, что ночью не довелось отдохнуть, и решил отомстить: глаза закрывались, голова клонилась вниз, то и дело падая на грудь. К отделению он подъехал уже квелый, по коридору шел медленно, иногда мотаясь из стороны в сторону.
В комнате его усадили на стул, поставленный посередине. Оба, и Темный, и Лысый, сели напротив. Предложили чай, сигарету. Покурили, не спеша, отхлебывая чай.