Государственный советник президента Южной Осетии Константин Кочиев дал исчерпывающее описание ситуации: «Западные посредники… всячески пытаются утвердить тезис об уникальности косовской ситуации во всяком случае, что Косово ни в коем случае не может даже рассматриваться как прецедент, имея в виду давно самоопределившиеся, но до сих пор не получившие международного признания четыре республики на постсоветском пространстве — Южную Осетию, Абхазию, Приднестровье и Нагорный Карабах. Тезис об уникальности в понимании Запада преломляется как правомерность применения двойных стандартов, которые допускают признание независимости Косово, но не должны подавать никаких надежд Южной Осетии, Абхазии или Приднестровью. Для объяснения этого подхода изобретаются самые причудливые и странные аргументы. Все эти аргументы лежат вне правовой плоскости, вроде того, что уровень взаимной неприязни между сербами и албанцами настолько высок, что о совместной жизни не может быть и речи, тогда как по отношению к Южной Осетии те же люди исходят из принципа «стерпится — слюбится». Получается, что осетинам, исходя из такой логики, следовало устраивать этнические чистки и брать курс на строительство моноэтнического государства?… «Уникальность» критерием быть не может по определению… Прецедент возникнет неизбежно; запреты даже думать об этом никого не остановят, сработают те же архетипы сознания, которые легли в основу англосаксонской модели прецедентного права, восходящего к древним варварским правдам. Весьма странно, кстати, что толкуют об уникальности Косово в плане возможности его признания именно представители англосаксонской правовой культуры, которые с молоком матери впитывают соответствующее правосознание, основанное на прецедентах».[16]
Итак, созданный Соединёнными Штатами статус Косово прецедентен, как прецедентно любое историческое событие, и универсален, как универсально любое правовое решение. Его масштабное влияние неизбежно. Любое решение судьбы реально существующего Косово — ловушка для Запада, потому что не только вся история легитимации Косово, но и любой будущий официальный статус Косово для постсоветского пространства, как и для всех, кто ищет себя на пути независимости, — перспектива, несовместимая с единством метрополий. На деле — это такой масштаб официальных полномочий и прав, которые, будучи в истекшие годы реализованными лишь неофициально, уже разрушили Молдавию, Грузию и Азербайджан. Теперь, как отметил один молдавский интернет-журнал, как бы ни был решён приднестровский (косовский, абхазский, осетинский, карабахский) вопрос, прежней Молдавии (Сербии, Грузии, Азербайджана) уже не будет никогда.
Ноябрь 2007
«Ближнее зарубежье» новой России и «задний двор» США
Что-то случилось. На территории бывшего СССР, состоявшей последние двадцать лет на принудительном карантине, «больных» становится меньше, но «врачей» — всё больше. Россия выздоравливает, но именно её хочет «сдерживать», «санитарный кордон», «ближнего зарубежья»: и врачами над ней поставлены постсоветские пациенты. Их собственные истории болезни едва исследованы, у каждого по-прежнему фантомные боли и галлюцинации. Но наука бессильна. Приезжий ревизор мечется: став заложником своих практикующих пациентов, он торопится придать хоть какой-нибудь смысл своему карантину, пока его выпускники не передрались между собой.
16
Неправовой и несправедливый смысл "уникальности" очевиден, конечно, и для сербов. Весной 2007 года премьер-министр Сербии Воислав Коштуница подчеркнул: "Сербия не может быть исключением из правил. На это представители некоторых европейских стран заявили, что случай Косово — уникален. Любая страна — уникальна, но правила и законы, применяемые к уникальным странам, должны быть универсальными".