Эдвард внезапно улыбнулся.
– Поскольку он управляет гостиницей типа «ночлег и завтрак» в центре города, я не думаю, что это будет уместно. У меня на уме кое-что получше.
Глава 2
Три недели спустя Виктория остановилась перед своей новой лабораторией и удовлетворенно улыбнулась. Эдвард нашел для нее идеальное место. Снаружи он по-прежнему напоминал тот сарай, которым когда-то был – раскинувшееся красное строение с облупившейся краской и наклоненным флюгером, – но внешний вид ее не волновал. Пространство внутри было именно тем, что ей нужно для простой, но вполне адекватной лаборатории. В одном конце строения была даже небольшая квартирка, где она могла жить.
С силой распахнув дверцу своей древней машины, Виктория глубоко вдохнула чистый деревенский воздух. Она никогда не обращала особого внимания на свое физическое окружение, но должна была признать, что это приятное отличие от постоянного запаха дизельного топлива и дыма в промышленной зоне, где располагалась ее старая лаборатория. Лишь слабое щебетание птиц и тихое жужжание насекомых нарушали тишину.
Она снова улыбнулась и начала разгружать машину. Когда Виктория потянулась на заднее сиденье, чтобы взять одну из своих скудных коробок с вещами, крошечные волоски на ее затылке зашевелились. Она внезапно почувствовала полную уверенность, что за ней кто-то наблюдает.
Поставив коробку обратно, Виктория выпрямилась, стараясь выглядеть непринужденно, и тайно осматривала окрестности. Сарай находился на небольшом расстоянии от дороги, ведущей в Кричащий Лес. Два огромных дуба обрамляли сарай, а еще больше деревьев покрывали склон, поднимающийся за сараем. Сцена была такой же красивой и деревенской, как и минуту назад, но она внезапно осознала, что одна. Она выбрала сарай именно из-за изолированного места, но тишина вдруг показалась ей скорее зловещей, чем мирной.
Она не была женщиной, склонной к глупым полетам фантазии. Даже в детстве она проводила время за решением математических уравнений, а не за чтением сказок. Во время переговоров по поводу сарая Виктория уже встречалась с несколькими обитателями Кричащего Леса, и, хотя они, возможно, были немного… необычными, они ее не напугали.
С вершины ближайшего дерева внезапно крикнула птица, и Виктория подпрыгнула, а затем засмеялась своей пугливости. «Это просто птица». Покачав головой от собственной глупости, она снова взяла коробку и вошла внутрь.
Оказавшись внутри сарая, знакомый вид ее оборудования и рядов экспериментальных кроватей успокоил ее еще больше. Высокие стропила помещения и свет, льющийся из окон высоко над головой, приятно отличались от металлической решетки из акустической плитки и флуоресцентных ламп. Виктория одобрительно кивнула и понесла коробку в свою новую квартиру.
Расположенная за большим офисом в передней части здания, квартира состояла из небольшой гостиной и еще меньшей кухни. В гостиной было большое окно с видом на лес за сараем, как и в спальне на чердаке, и, к счастью, она была обставлена старой, но удобной мебелью. Она всегда жила в меблированных комнатах, и ее единственным настоящим предметом мебели было кресло-качалка, которое ей подарил научный руководитель, когда она получила докторскую степень.
Виктория поставила коробку на поцарапанный деревянный журнальный столик и вздохнула с облегчением. «Все будет хорошо». Движение за окном заставило ее поднять голову, но среди пышной растительности ничего не двигалось. «Должно быть, это ветер», – решила она, а затем ахнула от восторга, когда в поле зрения появился олень, наклонившийся, чтобы покусать нежные побеги у основания дерева.
Олень внезапно замер, одно копыто зависло над землей, а голова дернулась вверх, глядя прямо на Викторию светящимися черными глазами.
Она стояла неподвижно, сердце ее колотилось. Ожидая. Затем олень бросился в лес, его белый хвост поник, и она вздохнула с облегчением. Почему эта встреча встревожила ее? В олене определенно не было ничего угрожающего. Отбросив страх, пробежавший по ее коже, она вернулась к распаковке машины.
К тому времени, когда все было выгружено, она уже устала. Виктория порылась в сумке с припасами, которую любезно оставила хозяйка Инга, и нашла буханку хлеба и кусок сыра. Довольствуясь простым сэндвичем и бокалом вина, она наблюдала, как ночь опускается на лес, полная тьма далека от вездесущих огней города. Устало вздохнув, Виктория поднялась по винтовой лестнице на чердак, сняла с себя одежду и опустилась на толстый матрас. Через несколько минут она заснула только для того, чтобы увидеть во сне загадочные зеленые глаза, спрятанные среди листьев, и оленя, предлагающего ей чашку чая.
На следующее утро она устало зевнула, заваривая кофе. Виктория поставила кресло-качалку перед большим окном и поднесла к нему свою кружку, осторожно покачиваясь, попивая кофе и глядя на лес. На этот раз она заметила узкую тропу, ведущую к деревьям. Должно быть, именно туда накануне умчался олень.
Она никогда не любила отдыхать на свежем воздухе – ее жизнь прошла в классах и лабораториях, – но окружающая ее пышная зелень была неожиданно манящей. Поддавшись несвойственному ей порыву, Виктория надела кроссовки и пошла исследовать след.
Тропа была немного заросшей, но совершенно очевидной, и она решила пойти по ней до того места, где в последний раз видела оленя. На полпути к склону она заметила впереди белую вспышку его хвоста. Не обращая внимания на ее присутствие, олень погрыз несколько листьев и пошел дальше. Следуя за ним, она автоматически начала отмечать, какие растения он выбрал, а каких избегал.
Виктория была так очарована, что открытая поляна на вершине холма застала ее врасплох. Олень тоже, казалось, был испуган и помчался через поляну с поразительной скоростью. Достигнув другой стороны, он остановился и посмотрел на нее, его тело было наполовину скрыто глубокими тенями под деревьями. На мгновение она могла поклясться, что олень стоял на задних лапах и наблюдал за ней.
«Нелепо». Виктория моргнула и покачала головой, а когда оглянулась, олень выглядел совершенно нормально: все четыре ноги твердо стояли на земле. Он помедлил еще секунду, а затем бросился в лес. Когда звуки его отступления затихли, Виктория снова почувствовала покалывание в затылке. Ощущение наблюдения вернулось.
С колотящимся сердцем она повернулась, чтобы осмотреть остальную часть поляны. На самой высокой точке на фоне неба вырисовывался силуэт гигантской ветряной мельницы. Сильно обугленные стены и почерневший каркас парусов указывали на пожар, который, должно быть, уничтожил ее, но это все равно представляло собой впечатляющее зрелище, возвышающееся над вершиной холма. Большое, прочное бревенчатое здание занимало нижнюю часть поляны, огромные двойные двери были распахнуты, открывая внутри что-то вроде коллекции мебели.