Она глубоко вздохнула, затем улыбнулась Виктории, поднимаясь.
– Но теперь все это в прошлом. Я просто подумала, что это поможет тебе понять, почему Фрэнк отреагировал именно так. И тебе действительно стоит задуматься о посещении весеннего фестиваля. Никогда не знаешь, кто еще может появиться.
Виктория знала, что снова покраснела, когда Инга махнула рукой и ушла. Будет ли там Фрэнк? Сможет ли она заставить его поговорить с ней? Может быть, даже потанцевать с ней? Игнорируя тот факт, что она не умела танцевать, она позволила себе фантазировать о том, как кружится по танцполу в массивных руках Фрэнка.
Виктория настолько погрузилась в свои мечты, что, когда Фрэнк появился в дверях, она была убеждена, что он ей привиделся. Но почему он нес огромный сверток, завернутый в одеяло?
– Фрэнк?– прошептала она.
– Виктория.
На его лице было то же неуверенное выражение.
– Я принес тебе кое-что. В качестве извинения.
– Тебе не нужно извиняться, – автоматически сказала она. – Я не осознавала, что ты не знаешь, почему я арендовала сарай.
– Я не должен был прогонять тебя.
Он глубоко вздохнул, затем положил свой узел на пол и стянул одеяло, открыв перед собой большой письменный стол с замысловатой резьбой, темно-красное дерево которого блестело в свете, льющемся из окон сверху. Она не смогла удержаться и подошла посмотреть на него, и слезы наполнили ее глаза, когда она увидела тщательно вырезанную букву «V» в окружении изящно вырезанных цветов.
– Я сделал это для тебя, – осторожно сказал он.
Виктория провела пальцами по гладкой поверхности, прослеживая замысловатые резные цветы и виноградные лозы, украшавшие ее края.
– Как красиво.
Его пальцы последовали за ней, и он обеспокоенно посмотрел на нее.
– Он не идеальный, но я сделал все возможное…
– Мне он кажется идеальным. Я не могу поверить, что ты сделал это для меня.
– Прошу прощения.
– И я. Друзья? – спросила она, протягивая ему руку.
Странное выражение промелькнуло на его лице, прежде чем он сжал ее ладонь в своей массивной руке. Она планировала это как нейтральный жест, но ощущение его кожи на своей заставило ее сердце учащенно забиться, и внизу живота заколотился пульс желания. Так близко она почувствовала чистый запах дерева и кожи, окружавший его, и ее сердце замерло.
Весенний праздник и прежние мечты заполонили ее голову, и она закусила губу.
– Фрэнк, мне интересно…
Ее голос был едва слышен из-за тихого жужжания лабораторного оборудования, и она откашлялась, нервничая сильнее, чем за очень долгое время.
– Да?
Он все еще держал ее за руку, не сводя глаз с ее лица.
– Ты бы… я имею в виду, я подумала…
Черт возьми, обычно она была гораздо более красноречивой.
– Что такое, дорогая? Я имею в виду, Виктория, – поспешно добавил он.
Он был явно смущен такой нежностью, и каким-то образом это придало ей достаточно смелости, чтобы продолжить.
– Хочешь пойти со мной на весенний фестиваль? Я думаю, было бы… здорово испытать это вместе.
Слова, наконец, вырвались наружу, заставив ее почувствовать себя запыхавшейся и незащищенной, особенно когда Фрэнк не ответил сразу. Покраснев, она хотела было отдернуть руку, но его пальцы мягко сомкнулись вокруг ее.
– Для меня это большая честь, – сказал он наконец, и ее наполнило облегчение.
– Правда?
– Да. Я не могу вспомнить никого другого, с кем бы мне хотелось испытать это.
– Тогда, это свидание.
Слово звучало так странно. Сколько времени прошло с тех пор, как она была на свидании? Наверное, годы. Она подозревала, что у Фрэнка прошло еще больше времени, но он улыбался ей сверху вниз.
– Свидание, – согласился он. – Могу ли я заехать за тобой сюда в субботу? Около двух?
Ее сердце трепетало от волнения, когда она улыбнулась ему в ответ.
– Конечно.
Он еще какое-то время держал ее руку, а затем, наконец, отпустил ее. Ее пальцы сразу почувствовали холод и одиночество.
– Наверное, мне стоит позволить тебе вернуться к работе.
Несмотря на его слова, Виктория заметила, что он избегает оглядывать лабораторию.
– Я с нетерпением жду субботы.
– Я тоже.
Подкрепив свое мужество его согласием, она решила рискнуть еще раз.
– И я подумала, – если ты не возражаешь, – я могла бы завтра снова прийти к тебе в мастерскую. Мне бы очень хотелось узнать больше о том, чем ты занимаешься.
К ее облегчению, Фрэнк снова кивнул, выглядя довольным ее предложением.
– С радостью. И обещаю, что на этот раз не прогоню тебя.
Их взгляды встретились, и она почувствовала странное затруднение дыхания. Фрэнк как будто наклонился к ней, но затем выпрямился, отступив немного назад.
– Еще раз спасибо за этот прекрасный стол, – сказала она, еще раз проведя рукой по гладкой поверхности. – Идеальный.
– Хочешь, чтобы я отнес его в кабинет перед уходом? Ты можешь показать мне, куда его поставить.
Он легко поднял его, мышцы его рук интригующе вздулись, когда Виктория последовала за ним в свой кабинет и попросила поставить его перед большим окном. Большая комната, казалось, сжалась, когда Фрэнк повернулся и посмотрел на нее. Ее сердце бешено забилось, когда большая рука нежно обхватила ее лицо.
Он наклонился, и на мгновение Виктория подумала, что он собирается ее поцеловать, но все, что он сделал, это коснулся губами ее щеки так же, как она поцеловала его в щеку на днях.
– До завтра, дорогая.
На этот раз он, казалось, даже не заметил нежности. Он улыбнулся ей, а затем исчез, оставив ее ошеломленной, счастливой и более чем возбужденной. Как ей дожить до фестиваля. Или до завтра.
***
Фрэнк все время улыбался, поднимаясь обратно на холм в свою мастерскую. Солнце начало садиться, и, когда оно скрылось из леса, низкие косые лучи багрово окаймили сломанные паруса ветряной мельницы. Он вздрогнул, это зрелище слишком ясно напомнило ему ночь пожара.
Это произошло в ту же ночь, что и инцидент, когда он, спотыкаясь, добрался до дома, едва контролируя свое новое огромное тело. Он помнил, как чуть не сорвал дверь с петель, когда открыл ее. Его мать подняла голову и закричала, ее крики звенели у него в голове.
– Не надо, ма. Это я, – умолял он снова и снова.
– Ты не мой сын.
– Пожалуйста. Что-то произошло сегодня вечером. Не только со мной, со всеми.
Казалось, она его не слышала.
– Мне все равно. Отойди от меня, чудовище.
– Мне больше некуда идти.
– Мне все равно, Фрэнк. Уходи!
Она начала швырять вещи, пока он стоял в шоке. Она использовала его имя. Она знала, кто он. Но ей было все равно.
Снежный шар столкнулся с его головой, а затем отскочил, опрокинув свечу. Его трясло слишком сильно, чтобы заметить, что оно покатилось по шторам, пока пламя не взметнулось по ткани, окружив окно огнем.