— Девятилетний мальчик Дима Морозов. Его нашли 26 июля днем, то есть вчера. Еще до начала вашей презентации. По заключению экспертизы, он был убит 26-го утром. Когда его нашли, тело (вернее, то, что осталось) было еще теплым. Он был в подвале дома по улице Красногвардейской. Один из жильцов вышел погулять с собакой во двор. Собака начала вести себя странно. Дверь в подвал была приоткрыта, он спустился вниз и увидел все это… Вызвал милицию. Милиция считает, что это сделал маньяк, и вид у них жутко довольный, потому что они уже знают, чья это работа. Но молчат, так как главный подозреваемый еще не арестован. Они даже не говорят, кто предполагаемый убийца, не называют никаких имен. Сказали только, что это маньяк, и ничего больше. Представляешь, ребенка изнасиловали, а потом так зверски убили… все тело изуродовали… Орудия убийства не найдены. Предполагают, что это были строительные клещи и топор. Ты бы видела… Впрочем, избавлю от жутких подробностей. Их сообщать ни к чему. кстати, опознал ребенка твой муж.
— Андрей?!
— Да. Его галерея находится где-то рядом, кажется, дома за два или за три… Милиция подъехала, собралась толпа. Он пробился туда и увидел Диму… Потом опознал, поехал в милицию, где зафиксировали протокол опознания. Ведь ребенок занимался в классе, где преподавал твой муж.
Я почувствовала, как на меня опускается темнота и мелкая противная дрожь бьет все тело. Дима закричал:
— Таня, тебе плохо?! Что?!
Я выдавила:
— Как, ты сказал, его имя?
— Дима Морозов. Девять лет, пятый класс, школа 237. Рисование и черчение у них преподавал твой муж.
— Дай воды.
Ледяная вода помогла мне взять себя в руки, и было отчетливо слышно, как мои зубы стучат о стеклянные грани стакана.
За три минуты перед началом эфира Филипп Евгеньевич давал мне последние инструкции, но слова его растворялись где-то в области потолка и пролетали мимо моих ушей. Этот эфир был самым страшным испытанием в моей жизни. Значит, Андрей все знал… Во время презентации и потом, ночью. Даже этим утром. Но не сказал мне ни слова. Опасался меня расстроить? Боялся произнести вслух, вспомнить об этом кошмаре еще раз?
Я переживала, что не смогу закончить, но все прошло хорошо. Последним в эфире было сообщение об убийствах.
— 26 июля, в 14 часов 50 минут, гражданин В. прогуливался со своей собакой во дворе по улице Красногвардейской. Вдруг животное стало беспокоиться и тянуть хозяина в подвал, дверь которого была приоткрыта. Человек спустился вниз и нашел в подвале обезображенный труп ребенка. Немедленно вызвал милицию. Следственная группа прокуратуры определила имя пострадавшего и время преступления. Девятилетний учащийся пятого класса школы 237 Дима Морозов был убит около одиннадцати утра 26 июля в подвале дома по Красногвардейской. По предположению экспертизы, орудиями преступления (они не найдены) послужили обычные строительные клещи и топор. Убийство совершил маньяк. Имя главного подозреваемого пока держится в глубокой тайне. Нам остается лишь надеяться, что преступник будет обезврежен и этот грязный подонок, животное, не имеющее права называться человеком, никому больше не причинит вреда…
Я возвращалась со студии домой. Не знаю, с чего это началось, — я была слишком погружена в собственные мысли и почти не глядя вела машину. Кажется, я прозевала зеленый свет и слишком резко затормозила у перекрестка. Резина колес отвратительно завизжала, водитель грузовика, затормозившего рядом, высунулся из окна, чтобы покрутить у виска и усмехнуться. И тогда я увидела эту машину. Которая неотступно следовала за мной. Я вдруг поняла, что она едет за мной уже довольно долго — может быть, от самой студии. Наверное, сознание автоматически фиксирует мелочи, выпадающие из привычной схемы действий. Это были красные «Жигули», «семерка», довольно новая, с городскими номерными знаками и женщиной за рулем. Именно тогда, резко затормозив, я разглядела в зеркало женский силуэт, но все было слишком далеко, чтобы я могла запомнить ее лицо более подробно. На светофоре вновь зажегся зеленый, и я поехала гораздо медленнее, чем прежде. Потом свернула в какой-то переулок, где совсем не было машин. Красные «Жигули» следовали за мной как привязанные. Я вновь почувствовала себя плохо. Руки вспотели, руль стал скользким и влажным. Пряди мокрых волос прилипли ко лбу. Я стала петлять по городу и лихорадочно соображать, что следует делать дальше. К счастью, я заправилась перед поездкой на работу, и бензина мне должно было хватить.