У меня вдруг появилась одна идея. Сначала я подумал, что ничего из нее не выйдет, но чем дольше я вдумывался, тем хитроумнее мне казался мой план.
Я написал Мохнатику: ВСТРЕТИМСЯ У ЧИСТЮЛИ.
Сунул очки в карман и помчался домой. Я пробрался в дом через сад, боясь, что мама меня заметит и больше уже не отпустит. Потом пролез в сарай, достал длинную веревку и, отыскав ножовку по металлу, вынул полотно. Все это я захватил с собой, направившись к Чистюле. Их сарай стоял за сеновалом, так что из дома меня не видели, а, впрочем, дома никого и не было. Я знал, что папа Чистюли, а может и сам Чистюля, ищут Мохнатика вместе со всеми, ведь они могут подняться в воздух над местами, куда никому не забраться.
Положив на землю веревку и пилку, я надел очки и у самых дверей сарая увидел Мохнатика. С ним было несколько Граничников, в том числе и тот, с моим телебиовизором на голове. А вокруг сарая, как предполагал Малыш, валялись тарелки, кружки, деревяшки и много всякого другого хлама, который папа Чистюли опускал в машину времени.
Я еще раз посмотрел на Граничников и понял, что в них изменилось - они напоминали Мохнатика. Поэтому-то и сгорел сеновал Картеров; Граничники теперь следовали за Мохнатиком и перестали защищать Энди. Ясное дело - им интереснее с настоящим живым существом, которое среди них, чем с неуклюжим Энди, на которого приходится смотреть через стекло.
Я снял очки, сунул в карман и принялся за работу. Перепилить дужку замка оказалось не очень легко. Сталь была дьявольски твердая, а пилка тупая. Я боялся, что она сломается, прежде чем я закончу, и злился на себя за то, что не взял хотя бы пары запасных.
Я страшно шумел, потому что забыл захватить масло, но меня никто не засек.
Перепилив, я открыл дверь и вошел в сарай, где стояла машина времени. Я спрятал веревку и подошел к пульту, чтобы разобраться, и легко включил машину. В воронке забулькала белая пена. Я достал веревку, надел очки и страшно испугался. Сарай стоял на небольшом склоне, пол приподнимался на три-четыре фута над землей, поэтому мне показалось, что я вишу в воздухе.
У меня возникло такое ощущение, что я вот-вот упаду. Конечно, я знал, что мне ничего не грозит - ведь я стоял на невидимом, но настоящем полу. Знать-то я знал, но меня не покидало неприятное, похожее на сон ощущение, что сейчас я шлепнусь.
И, что самое ужасное, подо мной стоял Мохнатик - его голова находилась на уровне моих ботинок. Он очень хотел выбраться и знаками показывал мне, чтобы я поскорее вытащил его.
Я очень осторожно опустил веревку в воронку и сразу почувствовал, как ее тянет и всасывает в себя белый водоворот. Я посмотрел вниз и увидел, что веревка свисает над местом, где стоит Мохнатик. Он подпрыгнул, схватился за нее, и я сразу почувствовал его немалый вес.
Мохнатик был примерно моего роста, может чуть пониже, и я прикинул, что тянуть мне придется его изо всех сил. Я намотал веревку на руку, чтобы она не выскользнула, и потянул, но веревка даже с места не двинулась, будто ее привязали к дому. Я присел и пригляделся к подставке машины. Удивительно, но веревка доходила до самого конца горловины воронки, потом прерывалась на фут или два, и снова продолжалась. За этот нижний ее кусок и держался Мохнатик. Выглядело это очень странно, ведь веревка должна опускаться в мир Граничников одной непрерывной линией, но она по пути куда-то сворачивала.
Вот почему я не мог его вытащить. Вот почему можно бросить в машину времени любой предмет, но обратно достать уже нельзя.
Я смотрел на Мохнатика, а он на меня. Вид у него был настолько жалкий, что до меня дошло - он все видит и все понимает.
И тут заскрипела дверь сарая. Я вскочил, не выпуская веревки из рук. В дверях стоял папа Чистюли. Он был очень сердит, что меня не удивило.
- Стив, - сказал он, с трудом сдерживаясь. - Я, кажется, говорил тебе, чтобы ты сюда не входил.
- Да, - воскликнул я, - но там Мохнатик.
- Мохнатик?! - переспросил он, а потом понизил голос. - Ты, кажется, не соображаешь, что говоришь! Каким образом он мог туда попасть?
- Не знаю, - ответил я, хотя знал и мог бы ему рассказать, только очень растерялся.
- На тебе очки, которые сделал папа Малыша? Ты видишь Мохнатика?
- Вижу, кивнул я, - как на ладони.
И отпустил веревку, чтобы снять очки. Веревка молниеносно ускользнула в воронку.
- Стив, - сказал мне папа Чистюли, - скажи, пожалуйста, правду: ты не выдумываешь? Не шутишь?
Он странно побледнел, и я знал, о чем он думает: если Мохнатик угодил в машину, то виноват прежде всего он.