- Заткнись, пожалуйста, - сказал Граничник. - Конечно, здесь мы ничего не сможем для вас сделать. В вашем мире мы не можем заглядывать вперед. А чтобы мы были вам полезны, это необходимо.
- Значит, как только мы дадим вам телебиовизоры, вы вернетесь к себе? - спросил папа.
- Еще бы! Там наш дом, и попробуйте только нас туда не пустить!
- Мы не станем вам мешать, - ответил папа. - Наоборот, даже поможем вернуться туда. Дадим вам телебиовизоры, а вы возвращайтесь и беритесь заде ло.
- Мы будем работать честно, - заверил Граничник, - но нам нужно время зырить телебиовизор. Идет?
- Ладно, - согласился папа.
Я выбрался из толпы. Все как-то устроилось, а я уже был сыт по горло. Хватит с меня всяких историй.
Возле сеновала я увидел Чистюлю, медленно бредущего по земле. Он шел с большим трудом, но мне почему-то ничуть не было его жалко. Сам виноват.
На мгновение мне подумалось, а не подойти ли к нему, и не наподдать, за тот раз, когда он вывалял меня в грязи. Но потом я сообразил, что с моей стороны это означало - бить лежачего, ведь он и так наказан собственным папой на тридцать дней.
УПАСТЬ ЗАМЕРТВО
Всем известно, что после посадки космического корабля на девственной планете проходит не менее недели, прежде чем первый представитель местной фауны решится покинуть свое убежище и выползет осмотреться. Но на этот раз…
Не успели мы открыть люк и спустить трап, как стадо куставров тут же сгрудилось вокруг корабля. Они стояли, плотно прижавшись один к другому, и выглядели неправдоподобно. Казалось, они покинули рисунки карикатуриста, допившегося до белой горячки, и, как часть его бреда, явились нам. Размерами они превосходили коров, но явно проигрывали последним в грациозности. Глядя на куставров можно было предположить, что форма их тел возникла в результате постоянных столкновений с каменной стеной.
Разноцветные пятна - фиолетовые, розовые, изумрудные и даже оранжевые - покрывали бугристые синие шкуры этих блаженных созданий. Оригинальная расцветка, которую не имеет ни одно уважающее себя существо. Суммарно пятна складывались в подобие шахматной доски, сшитой из лоскутов, хранившихся в сундуке старой сумасшедшей лэди.
Если начистоту, не это было самым жутким…
Из их голов, туловищ и всех остальных частей тел тянулись вверх многочисленные побеги, создавая впечатление, что существа прячутся в зарослях молодого кустарника, вернее, неумехи пытаются прятаться. Довершали эту картину, делая ее совершенно безумной, фрукты и овощи - или то, что могло напоминать фрукты и овощи, - росшие на побегах.
Мы спустились по трапу на зеленую лужайку перед кораблем. Несколько минут прошли в молчании: мы разглядывали куставров, они - нас, пока одно из существ не двинулось в нашу сторону. Оно остановилось в двух-трех метрах, подняло печальные глаза и упало замертво к нашим ногам.
Тут же стадо развернулось, и куставры неуклюже топоча поползли прочь, как будто выполнили возложенную на них миссию, удовлетворили собственное любопытство и отправились по домам.
Джулиан Оливер, ботаник, поднял трясущуюся руку и смахнул с лысины капельки пота.
- Очередная эточтовина… - простонал он. - Ну почему, объясните мне, нам никогда не везет? Почему мы не можем высадиться на планете, где все ясно и просто?
- Потому что они существуют в мечтах, - ответил я. - Вспомни кустарник с Гэмал-5, который в первую половину жизни неотличим от спелого земного помидора, а во второй перерождается в ядовитый плющ опасный для человека по категории А.
- Я помню, - печально отозвался Оливер.
Макс Вебер, биолог, осторожно приблизился к упавшему куставру и легонько пнул тушу ногой.
- Все дело в том, - неторопливо начал он, - что гэмалианский помидор - подопечный Джулиана. А эти существа… Как вы их обозвали? Да, куставры. Так вот, они всем стадом взгромоздятся на мою тонкую шею.
- Так уж и на твою! - запротестовал Оливер. - Что, к примеру, ты можешь сообщить нам о кустарнике на теле существа? Ничего конкретного. Вот и получается, что мне с куставрами придется повозиться не меньше твоего.
Я быстро подошел к ним, чтобы прервать спор. Вебер и Оливер не прекращают его уже в течение двенадцати лет, именно столько, сколько я их знаю. Ни две дюжины планет, на которых мы работали, ни сотни парсеков не смогли изменить их взаимоотношений. Я отлично знал, что остановить спор невозможно, но в данной ситуации имело смысл отложить его на некоторое время.
- Прекратите, - вмешался я. - Через пару часов наступит ночь. Надо решить вопрос с лагерем.
- Но куставр… - начал было Вебер. - Мы не можем оставить его лежать…