Майкл попытался привлечь мое внимание, но сдался через пять минут. Он знал, что я упряма и не стану устраивать сцену перед домом. К счастью, он не настаивал или я устроила бы драку. Моя жизнь только что перевернулась с ног на голову, и, похоже это на меня или нет, меня действительно не волновало, услышат ли соседи, как я посылаю своего парня.
Хлопнув входной дверью, прошла прямо в спальню, скидывая туфли по пути. Стоя в небольшой душевой, стянула платье, расстегнув молнию на спине. Выбирая красное платье на этот вечер, я представляла себе, как вернусь домой с Майклом и позволю ему снять великолепный наряд, сидевший на мне, как влитой. Но сейчас все, о чем я могла думать, была фланелевая пижама. Даже меня не посещают сексуальные мысли в старушечьей ночнушке. Для сексуальных фантазий сейчас не время. Я только что увидела моего бывшего парня впервые за столько лет. Меня не должно было это задеть.
Но определенно задело.
Я знала Эвана достаточно хорошо, чтобы понять, эта песня что-то значила для него. В отличие от других артистов, он создавал новое произведение, переживая каждое слово, ложившееся на бумагу. Эван редко заботился о написании следующего величайшего хита, не осознавая, что все его песни становились хитами благодаря тому, что шли из самого сердца. Неважно, что вдохновляло его – любовь, разбитое сердце или пара, прогуливающаяся в парке, его песни шли откуда-то из глубины его самого, и слушатели не могли сопротивляться этому. Когда Эван начинал петь, вы были обречены. Он гипнотизировал своим голосом, экспрессией; каждым звуком, исходившим от клавиш фортепиано или струн гитары. Вся его музыка находила отклик в вашем сердце. Как только он открывал рот, вы пропадали.
И черт, моя реакция на него не была другой. Снова.
****
Когда я проснулась на следующее утро, глаза болели от недосыпания. Большую часть ночи я провела, ворочаясь на простынях. После нескольких беспокойных часов пошла в ванную и взяла в аптечке таблетку Найквила, действующего безотказно. Мне удалось немного поспать перед тем, как прозвонил будильник. Сразу после пробуждения, мою голову наполнил рой мыслей.
О чем были эти строки? О прогулках под луной и крепких объятиях? О нашей брачной ночи? Как-то так. Почему он не думал об этом раньше? Очень больно бередить старые раны. Несмотря на прошлое, все, о чем Эван пел прошлой ночью, заставляло меня таять. Я становилась глиной в руках этого мужчины, как только он начинал петь и играть на фортепиано.
Было что-то запредельно сексуальное в том, как его пальцы скользили по клавишам, или как он закрывал глаза, чтобы чувствовать музыку. И так было только тогда, когда Эван играл на фортепиано, хотя мог играть и на гитаре, и на саксофоне. Но одна только мысль о его сильных умелых руках, играющих на мне с той же страстью, что и на рояле, сводила мои бедра. Снова. Он был человек-оркестр. Очень сексуальный человек-оркестр.
Единственный, кто оставил меня. Я не могла забыть этого. Я не забыла.
После душа мне удалось прийти в себя и несколько унять головную боль. Но независимо от того, как сильно старалась, я не могла перестать думать об Эване.
Мы встретились в старшей школе. Он был десятиклассником, я – девятиклассницей, которая не обращала на него внимания. Мне казалось, он странный, раз носит военные ботинки и очки в стиле Бадди Холли. Как по мне, он чересчур усердно пытался выделиться. Такой себе неприветливый парень с гитарой за спиной и шляпой на небрежно уложенных волосах.
Все изменилось после того, как Эван прочитал поэму в нашем классе творческого письма. Она была о распускающемся цветке. О маргаритке, если быть точнее. Он сравнивал ее с глупой любовью… милой, сладкой и невинной. Неотрывно смотрел на меня, стоя перед классом со старой школьной книгой в руках. И как я не пыталась – не могла отвести от него глаз, притянутая мелодичностью его голоса, выражением глаз и, если это возможно, душой. Если это была та самая глупая любовь, я хотела ее.
– Тебе понравилось? – Эван неожиданно обратился ко мне, вернувшись на свое место. Он застал меня врасплох, так как до этого не сказал мне и слова. К тому же я была в девятом классе, и мальчики, особенно старше меня, не говорили со мной.
Эван задал мне вопрос, а я не имела понятия, что ответить.
– Да. Мне понравилось. Было довольно мило.