– Как Эван? – я не могла не спросить её. Эван вовсе не был одиноким. У этого мужчины на каждой остановке турне была очередная женщина под рукой. Новый город, новая девушка. По–видимому, это стало девизом его жизни. До недавнего времени он и его избранница, каждую неделю разная, пестрили на всех обложках желтой прессы и журналах о знаменитостях, подвергая меня мучениям. Как бы я ни старалась избегать Эвана Джеймса, он всегда был тут, глазеющий на меня своими завораживающими глазами, сексуально ухмыляясь. Если бы не множество полуголых девушек, которыми он был обвешан, возможно, я поехала к нему, нашла и сказала, что передумала.
Но это было очевидно, Эван Джеймс двигался дальше. Он вычеркнул меня из своей жизни. С глаз долой из сердца вон, полагаю, сказали бы вы. Так что, была ли красивая песня об утраченной любви и жизни в раскаянии или нет, я не собиралась снова тратить своё время на слезы по Эвану Джеймсу. Не в этот раз.
Дженна всплеснула руками, поднимая взгляд к потолку, будто молясь.
– Почему ты должна всё усложнять? Ты знаешь, что всё еще любишь его, и что он любит тебя. Он бы не написал такую песню, если это было не так. Ты знаешь его лучше меня и понимаешь, что эта песня что-то значила для него. Ты могла слышать это в его голосе. Парню больно и ты – чертово лекарство, необходимое ему для исцеления.
Слова Эвана не повлияли на меня. Я точно знала, что в них сокрыто. И все же мне было больно слышать их. Несмотря на это, моя подруга, должно быть, потеряла рассудок, если допустила саму мысль, что я тут же брошусь в его объятия, и мы будем жить долго и счастливо.
– Джен, клянусь, я люблю тебя, но прямо сейчас мне хочется надрать тебе задницу. Как ты можешь делать из меня злодейку? Это он уехал, Дженна. Он. А теперь ты думаешь, что из-за какой-то сопливой песни я должна немедленно растаять и сказать ему, что всё в порядке. Такого не будет.
Слёзы грозились хлынуть из глаз, но я изо всех сил старалась сдержаться. Открыла рот, чтобы продолжить, но слова застряли в горле:
– Он уехал.
– Потому что ты ему сказала, Мэдди, – покачала головой подруга.
– Какой у меня был выбор?
Не было никакого смысла бороться со слезами, уже струящимися по лицу. Снова.
– Ты могла бы уехать с ним. Ты должна была уехать с ним. Ты – не я, Мэдди. Я видела ситуацию с обеих сторон. Видела твоё разбитое сердце, но также видела и его. Я прекрасно понимаю, почему ты настроена по отношению к нему скептически. Да, он сделал тебе больно. Но, чёрт возьми, в то время Эван был молод и глуп. Уверена, через несколько дней в пути он осознал, что был неправ и всё испортил, – она замолчала на минуту, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. – Мы с Люком прошли через это с тобой, и с Эваном тоже. Он был вдали от дома, семьи, друзей и только что потерял любовь всей своей жизни. Ему нелегко было справиться с этим дерьмом.
– Да, ему было действительно сложно трахаться по всему Голливуду, – я раздраженно выдохнула, высмеивая её попытку заставить меня почувствовать себя виноватой.
– О чём речь, Мэдс, я, так же, как и ты, видела журналы. Но ты не увидела пустоту в его глазах. Ты была слишком разбита, как и он, чтобы заметить это. Да, у него были женщины, как и у тебя свидания. Но вы более похожи, чем ты думаешь. Он ни для кого не был хорошим парнем, так же как и ты девушкой. Всё это было игрой. Никто из вас не мог двигаться дальше, и тебе это известно. Если он вернулся за тобой, ты просто обязана выяснить ради вас обоих, есть ли шанс. Если когда-нибудь существовало такое понятие, как «родственные души», то вы, ребята, доказательство. И мне плевать, насколько пафосно это звучит. Это правда. Вы чертовы родственные души, – сказала она, разволновавшись, что крайне необычно для Дженны. Она была крутой девчонкой, непробиваемой. Но по какой-то сумасшедшей причине, я думаю, сердце Дженны тоже разбилось, когда мы с Эваном расстались. Она была рядом, наблюдая, как росла наша любовь с того самого дня, как он впервые заговорил со мной в классе, и до тех пор, когда оставил меня. Она всегда завидовала нашей любви и часто говорила Люку, что ему лучше любить её так, как Эван любил меня. Всецело и неистово.
Какая ирония, да? Люк и Дженна собирались пожениться, а она завидовала нам с Эваном. Мы были так влюблены друг в друга, полагая, что весь мир у наших ног, пока всё не исчезло, оставив как напоминание разбитое сердце, горькие слёзы и одинокие ночи.
Конечно, я могла бы уехать с ним, но предпочла не делать этого. Гастролировать по всей стране, живя в большом автобусе с группой, состоящей исключительно из мужчин-музыкантов, – было не по мне. Хотя Эван просил, мне не верилось, что он действительно хочет этого. С тех пор, как его карьера взлетела до небес, он отдалился. Мелочи, которые Эван обычно делал, стали смутным воспоминанием. Он пропускал важные даты, забывал позвонить. Был слишком занят. Когда мы выходили прогуляться, без умолку говорил о бизнесе, и я чувствовала свое одиночество. Я могла бы сказать ему что-то, заставить его увидеть, какие чувства он у меня вызывал, но на самом деле мне не нравилось то, что я чувствовала. Я гордилась его успехом. Он столько усилий приложил для этого, но в то же время я ощущала себя позабытой. Чувствуя себя одинокой дома, не могла представить, как бы это было, будь я с ним в турне. В конце концов, я бы нарушила молчание, и кто знает, что произошло. Часть меня думала, что он выберет меня и откажется от своего нового мира. Я не хотела быть причиной, из-за которой он отказался бы от стремительной музыкальной карьеры. Я осознавала, что лишь тормозила его. И любила его достаточно, чтобы отпустить. Несмотря на то, что это разрушило меня.