Мэдди была очень сконцентрирована, пока передвигалась по комнате, подключая шнуры в розетки и ноутбук, расположенный теперь на бильярдном столе. Она осмотрела оба конца кабеля, прежде чем подсоединить один конец в ноутбук, а другой – в сканирующую палочку. Я смотрел, как она наклонилась. Мысли о том, как я кладу руки на её бедра и притягиваю к себе, молниеносно заполонили мой мозг. Мне пришлось отвернуться, чтобы она не заметила, как я пялюсь.
Когда Мэдди осталась довольна проделанной работой, она сняла резинку для волос с запястья, собрала в пучок на макушке свои шелковистые каштановые волосы и перевязала их. Когда она начала вращать головой по кругу с закрытыми глазами, обнажилась длинная шея. Мэдди закончила упражнение долгим вздохом с придыханием. Сексуально. Я вспомнил, как такое же воздействие на неё оказывало легчайшее прикосновение моих губ к её шее. Черт возьми, я сделал бы всё, что угодно, чтобы вновь прикоснуться губами к её коже именно так. День бы удался.
Мгновенно мои штаны стали тесными, и необходимо было что-то сделать, чтобы остановить растущую эрекцию, прежде чем моя двенадцатилетняя сущность вернулась бы и опозорила меня.
– Хочешь чего-нибудь выпить, прежде чем мы начнем? – я заставил себя встать и направиться на кухню подальше от Мэдди.
– Вода будет в самый раз. Я переборщила с текилой прошлой ночью.
Оглянувшись через плечо, я заметил, что она передвигала фотографии на столе. Отступила назад с прижатыми ко рту пальцами, явно пытаясь что-то придумать. Мэдди скинула свои сланцы и чувствовала себя как дома, точно так же, как делала, когда мы были вместе. Она не любила носить обувь. Её мама пошутила бы, что Мэдди любила ходить голенькой до пяти лет. Мама дразнила её, говоря, что если она не хочет носить одежду, то её отведут в детский сад в чём мать родила. Очевидно, тактика устрашения сработала. Мэдди носила одежду, но всё еще любила бегать босиком, будто ей самое место в дикой природе. Мне очень нравилось это в ней: она была столь беспечной и всегда готова плыть по течению. Ее умиротворенный вид заставлял всех чувствовать себя как дома. До сих пор не верится, что она встречается с адвокатом. Из сказанного Люком следовало, что парень редко куда-либо ходил, не одев костюм. Расслабляется ли она как сейчас, без сланцев, рядом с ним?
Когда я вернулся в гостиную с парой бутылок воды, Мэдди осматривала комнату, оглядываясь по сторонам, поскольку впервые была здесь. Я не делал больших покупок, пока не завершил первый тур. До этого я не нуждался в уединении и безопасности.
– Решил не заморачиваться с декором, да? Это место похоже на постоянное обиталище холостяка.
Ну, я называл это своей холостяцкой берлогой.
– Я не провожу здесь много времени, так что круто вернуться домой и иметь возможность расслабиться, не беспокоясь о том, что измажу мебель, если решу положить ноги на диван.
– Логично, – отреагировала Мэдди холодно. – Тебе никогда не хотелось остепениться? Или цеплять каждую неделю новую модель или актрису – главная цель твоей жизни?
От этих слов я чуть не подавился глотком воды.
– Ты читаешь слишком много желтой прессы, Солнышко.
– Я не читаю её. Заголовки бросаются в глаза, пока иду в продуктовый магазин. Если бы для выживания мне не нужна была еда, я бы и вовсе избегала очереди в кассу.
Когда разговор стал таким гадким? Минуту назад она была в порядке.
– Сперва ты хочешь убить свою лучшую подругу, а теперь предпочла бы иметь пищевое расстройство, нежели видеть моё лицо и выдуманные истории обо мне во второсортном журнале?
Что случилось с моим Солнышком? Свет погас, и оно внезапно потемнело.
– Мне жаль, если моё присутствие делает тебя несчастной, но я думал, что мы могли бы справиться с этим. Мы не можем позволить нашему прошлому помешать подготовке к свадьбе.
Мэдди покачала головой, как будто я не знал, о чем говорю.
– Прости. Это, – она указала пальцем на меня и себя, – странно. Сложно. Это… не знаю. В один момент я в порядке, в следующее мгновение – полный дурдом. Так что давай просто забудем, что минуту назад я была стервой, – она протянула мне свою изящную руку. – Мир?
Мой взгляд задержался на этом жесте на мгновение, пока я ставил свою бутылку на ближайший столик и взял её за руку.
– Ты знаешь, что это и для меня нелегко. Я думал, у меня будет некоторое время, чтобы определиться, как держаться рядом с тобой, – я подошел к ней ближе, наши руки оставались соединенными. – Но все изменилось. Нас столкнули вместе, и ни один из нас не знает, как себя вести. Единственное, что я могу сделать – это быть честным с тобой. И если быть до конца откровенным, я счастлив, что ты снова в моей жизни, пусть всего лишь как друг.
Но она понимает, что я хочу большего. Да и как она могла этого не чувствовать? Я мог читать её, как книгу, и знал, что она думала обо мне. Мэдди бы не смотрела на меня так, как смотрит. И не реагировала бы так на мои прикосновения, если не думала обо мне.
Я чрезвычайно устал. Не имея ни малейшего представления, как собираюсь пережить остаток ночи, не прикасаясь к ней. Не удерживая её. Сопротивление желанию сгрести её сладкое сексуальное тело в охапку и зацеловать каждый его сантиметр – стоило мне каждой унции моего самообладания. Если бы не крошечная воображаемая фигура Дженны – с нимбом или рогами (я не решил), сидящая на моём плече, – я, возможно, сделал бы это.
Вместо этого я позволил мягкой ладони Мэдди выскользнуть из моих пальцев, надеясь, что в один прекрасный день, я буду в состоянии выполнить свой план.
Глава 5
МЭДИСОН
Когда Эван выпустил мою руку, меня била мелкая дрожь. То, как он бережно держал её в своей, подобное проявление искренности заставило меня почувствовать себя тепло и уютно. Он все еще думал, что у меня был парень, и я планировала придерживаться этой истории. Это замедлит происходящее до той скорости, которую мы оба сможем выдержать. Если продолжу вести себя так, словно помолвлена, возможно, это удержит меня от прыжка в его объятия и постель.
О чем, черт возьми, я говорю? Я даже не знала, хотел ли он, чтобы я бросалась в его объятия. Он сказал, что счастлив от того, что я снова в его жизни, но это не означало, что Эван хотел меня в своей … личной жизни. Возможно, для него достаточно быть друзьями. Ну, этого должно быть достаточно для нас обоих. Во всяком случае, на данный момент. Пока я не сообразила, что чувствовала и какими были его намерения – я не знала, что делать. Мои эмоции, связанные с Эваном, походили на «американские горки» – устремлялись вверх и пикировали вниз.
С того момента, как я вошла в дверь, я делала всё, чтобы занять себя и не попасть под его обаяние. Эван был одет в свободные джинсы, поло, с закатанными по локоть рукавами, и бейсболку. Он выглядел чертовски сексуально. Не имело значения, одет он в слаксы, кожаную куртку и свою фетровую шляпу или, как сейчас, в повседневную одежду – он всегда достигал цели. Обычно я подшучивала над ним по поводу выбора одежды, потому что он всегда очень привлекательно выглядел. Однажды, я сказала, что он мог из спортивного костюма сделать олицетворение секса. Он успокоил меня и сказал, что не добывает деньги обманным путем. И был прав. Я еще ни разу не видела его в толстовке или трениках. Этот мужчина предпочел бы быть голым, если на то пошло. Что меня устраивало. В действительности не имело значения, во что он был одет, Эван сам по себе чертовски возбуждающ.