Уставившись на пакет с продуктами в её руке, я обдумывала свой следующий шаг.
– Еще у меня есть радужное фруктовое мороженое.
Блин.
– Ладно, но почему извиняюсь я?
Я в полном беспорядке с прошлого вечера, и все указывает на вину Дженны с ее женихом.
– Потому что я не знала, что Эван будет там. И Люк тоже, – с мольбой поговорила она, и я поверила.
Дженне не имело смысла лгать. Она была до неприличия честным человеком. У неё нет ни фильтра, ни желания сдерживаться. Для неё не важно, что ты купила самые сексуальные (по твоему мнению) туфли в мире. Если она считала их уродскими – она тут же говорила об этом. «Что за фигня на тебе? Как будто кого-то стошнило на твои ноги», – так она отозвалась о паре узорчатых туфель на танкетке, которые я приобрела. Хотя Дженна знала, что покупка обуви на каблуке – большой прорыв для меня. Я ненавидела носить их, но, полагаю, она ненавидела эти туфли еще сильнее, учитывая тот факт, что не могла перестать говорить мне, что они выглядят как дерьмо. Некоторые люди обижались на её дерзость, тогда как я воспринимала это, как знак того, что могу доверять ей.
А если серьёзно, кто в здравом уме подумал бы, что всё это – совпадение? Точно не я. Мы с Дженной наконец-то нашли время для полноценного выхода в свет – не для быстрого перекуса между делом в местном кафе. Одним вечером мы решили съездить в Лос Анджелес повеселиться, и случайно столкнулись с моим бывшим? Так получилось, что он пел в том же баре, тем же вечером «открытого микрофона», куда мы ни с того ни с сего решили пойти? Некоторые сказали бы, что звезды сошлись той ночью, чтобы вновь свести нас. Я? Вряд ли. Это больше походило на некую случайную вспышку во Вселенной, заставившую наши пути пересечься, что было ошибкой эпического масштаба.
Дженна закрыла за собой дверь и проследовала за мной на кухню, настраиваясь делать напитки. Черт, мы обе знали, что я нуждалась в одном бокале. Или двух.
– Ну, хорошо. Прости. Мне с трудом верится, что все мы совершенно случайно оказались в одном и том же месте прошлой ночью.
Она поставила свою сумку на металлическую столешницу и начала по одному доставать продукты. Остановившись, Дженна посмотрела на меня, дожидаясь пока наши взгляды встретятся.
– Возможно, это не случайность, Мэдди. Возможно, это судьба.
Видите. Как я и ожидала. Спасибо, что не упомянула выражение «звёзды сошлись». Может, выгнать ее?! И тут же напомнила себе – водка, мороженое и все остальное.
– Наплевать.
Я достала два бокала для коктейлей из шкафа цвета мокко и наполнила их льдом из морозилки. Передвигаясь по кухне, я радовалась ее обновленному виду. Глянцевый стиль был потрясающим. Непрактично для семьи, но для холостячки – идеально.
Мы с Дженной поменялись местами, собирая нужные для коктейля ингредиенты. Зная, где находится кухонная утварь, она без проблем отыскала лопатку для мороженого. За считанные минуты у нас получился апельсиновый коктейль-мороженое с солидной порцией щербета. Восхитительный.
Подруга заняла место за стойкой, потягивая свою выпивку. Я села там же, но разделалась с половиной бокала за один длинный глоток через соломинку.
– Ты уже готова поговорить об этом? – она взглянула на меня из-под длинных ресниц. Её длинные черные волосы были собраны в пучок, так что Женевьева не могла спрятаться за темной завесой, как обычно делала, пытаясь затронуть запретную тему. А Эван определенно был под запретом. С тех пор, как вышел за дверь.
– Не знаю, что тут сказать, – и так оно и было. – Это не так, как если бы я поговорила с ним. Я видела его. Он, возможно, видел меня.
Ну, это ложь. Я знала, что он заметил меня. Наши взгляды встретились и мы, казалось, вечность смотрели друг на друга, прежде чем мне удалось отвести взгляд.
– Сейчас, я дома. А он … где бы он ни был. Вот и всё.
Дженна драматически вздохнула, хлопая рукой о столешницу.
– Вот и всё? – завопила она, – Вот и всё? Ты слышала песню? Те слова? Ту боль в его голосе? Ты видела, как сексуально он выглядел?
Вопросы, следующие один за другим, взволновали меня, и мне хотелось кричать или плакать. Или что-нибудь в этом роде.
– Нет, – снова солгала я. Конечно же, видела, слышала и прочувствовала всё это. Я не была глухой, глупой и, безусловно, слепой. Мужчина сменил свой авангардный, вычурный стиль на сшитые на заказ шмотки поп-звезды. Он сексуален. Очень привлекательный и модный, к тому же весь в чёрном: узкие джинсы, облегающая рубашка с V-вырезом и кожаный пиджак. Сексуально и одновременно со вкусом, вплоть до кроссовок Адидас. И, черт подери, даже фетровая шляпа идеально сидела на его каштановых волосах, и у меня перехватывало дыхание от мысли, что я запускаю пальцы в его густые локоны, выбивающиеся из-под шляпы.
Дженна снова подняла брови.
– Ладно, хорошо. Я видела, но это не важно. Даже если песня была обо мне, всё кончено. Слишком поздно.
Не то, чтобы он стучал в мою дверь, пытаясь поговорить о песне или своих чувствах. Он спел эту дрянь на «открытом микрофоне», и это не предназначалось для моих ушей.
– Безусловно, это важно, Мэдс. Эван вернулся. Он снова дома и посвятил тебе песню, которая всех женщин в мире заставит всплакнуть, а мужчин бежать в магазин за цветами, прежде чем станет слишком поздно, и они навсегда останутся одинокими.
– Как Эван? – я не могла не спросить её. Эван вовсе не был одиноким. У этого мужчины на каждой остановке турне была очередная женщина под рукой. Новый город, новая девушка. По–видимому, это стало девизом его жизни. До недавнего времени он и его избранница, каждую неделю разная, пестрили на всех обложках желтой прессы и журналах о знаменитостях, подвергая меня мучениям. Как бы я ни старалась избегать Эвана Джеймса, он всегда был тут, глазеющий на меня своими завораживающими глазами, сексуально ухмыляясь. Если бы не множество полуголых девушек, которыми он был обвешан, возможно, я поехала к нему, нашла и сказала, что передумала.
Но это было очевидно, Эван Джеймс двигался дальше. Он вычеркнул меня из своей жизни. С глаз долой из сердца вон, полагаю, сказали бы вы. Так что, была ли красивая песня об утраченной любви и жизни в раскаянии или нет, я не собиралась снова тратить своё время на слезы по Эвану Джеймсу. Не в этот раз.
Дженна всплеснула руками, поднимая взгляд к потолку, будто молясь.
– Почему ты должна всё усложнять? Ты знаешь, что всё еще любишь его, и что он любит тебя. Он бы не написал такую песню, если это было не так. Ты знаешь его лучше меня и понимаешь, что эта песня что-то значила для него. Ты могла слышать это в его голосе. Парню больно и ты – чертово лекарство, необходимое ему для исцеления.
Слова Эвана не повлияли на меня. Я точно знала, что в них сокрыто. И все же мне было больно слышать их. Несмотря на это, моя подруга, должно быть, потеряла рассудок, если допустила саму мысль, что я тут же брошусь в его объятия, и мы будем жить долго и счастливо.
– Джен, клянусь, я люблю тебя, но прямо сейчас мне хочется надрать тебе задницу. Как ты можешь делать из меня злодейку? Это он уехал, Дженна. Он. А теперь ты думаешь, что из-за какой-то сопливой песни я должна немедленно растаять и сказать ему, что всё в порядке. Такого не будет.
Слёзы грозились хлынуть из глаз, но я изо всех сил старалась сдержаться. Открыла рот, чтобы продолжить, но слова застряли в горле:
– Он уехал.
– Потому что ты ему сказала, Мэдди, – покачала головой подруга.
– Какой у меня был выбор?
Не было никакого смысла бороться со слезами, уже струящимися по лицу. Снова.
– Ты могла бы уехать с ним. Ты должна была уехать с ним. Ты – не я, Мэдди. Я видела ситуацию с обеих сторон. Видела твоё разбитое сердце, но также видела и его. Я прекрасно понимаю, почему ты настроена по отношению к нему скептически. Да, он сделал тебе больно. Но, чёрт возьми, в то время Эван был молод и глуп. Уверена, через несколько дней в пути он осознал, что был неправ и всё испортил, – она замолчала на минуту, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. – Мы с Люком прошли через это с тобой, и с Эваном тоже. Он был вдали от дома, семьи, друзей и только что потерял любовь всей своей жизни. Ему нелегко было справиться с этим дерьмом.