Бармен кивнул, понимая меня без слов, и прямо на моих глазах наполнил три рюмки белой жидкостью. Я глубоко вдохнула и залпом выпила одну из рюмок. Горькая и жгучая жидкость обожгла горло и желудок, который моментально свело.
— Еще! И стакан воды.
На этот раз молодой бармен не стал задавать лишних вопросов, а просто выполнил просьбу клиента.
Я выпила еще одну стопку, и напиток уже не казался таким жгучим и невкусным. Наоборот, я распробовала в ней сладостный вкус, в которой можно утопить свое горе и несчастье.
Я жадно запивала горькую жидкость водой и уже совсем не чувствовала вкуса. Все притупилось. Я плохо разбирала посторонние голоса и с трудом различала расплывчатые силуэты. А такой твердый орган, как мозг, превратился в жидкую массу, не способную соображать.
— Мо, — я повернула голову на чей-то голос и только подойдя ближе, разглядела Люсю.
— Люська, — я раскосо улыбнулась. — Бармен налейте моей подруге
— Я за рулем, — бармен кивнул и убрал приготовленную бутылку.
— А я нет! Наливай!
— Хватит, Мо! Тебе нужно домой!
— А у меня нет дома, — я ударила руками по столу.
— Пошли домой, Мо, — Люся поддерживала меня за плечи.
— Не трогай меня!
Со злой обидой взглянула на подругу. Такого обвинительного взгляда Люся еще не приходилось видеть в моих глазах. И отчасти этот взгляд был обращен и ей.
Я встала со стула и, держа в руках своих туфли, босиком пошла к выходу. Люся помогала мне удержаться в вертикальном положении и не упасть.
— Да не трогай ты меня.
— Я помочь тебе хочу.
— Засунь свою помощь знаешь куда? Хватит, помогла уже!
Я размахивала руками для равновесия.
— Да что случилось, Мо? — Чайкина впервые не знала, как себя вести и что делать. Она была напугана и боялась за меня.
— Он бросил меня! Он меня бросил! А знаешь, что самое интересное? Знаешь, почему он заинтересовался мной? — Люся молча качала головой. — А я ему его бывшую подружку напомнила, используя меня, представлял ее, только имя для приличия мое называл. И знаешь что ты, хренов эксперт по мужикам, — подлетела к Люси и если бы могла, убила бы ее взглядом. — Нет никакой разницы с кем спать: с богатым или бедным, пьяным или трезвым! Никакой! — заорала я. — Если и тот, и другой бросят тебя сразу же, как получат желаемое.
— Мо, — Люся схватила меня за плечи, — успокойся. Пожалуйста, дай мне отвезти тебя домой. — я махнула рукой, показывая, что мне уже все равно.
Чайкина привезла меня в дом своих родителей. Он был таким же роскошным, как и дом Никиты. Но я была не в том состоянии, чтобы заметить его красоту. Хотя будь я и в трезвом состоянии, тоже не придала бы ей значения.
Поддерживая меня сзади, Люся помогала подниматься по лестницам на второй этаж. И в этот самый момент я вспомнила, как поддерживала Ника, когда он еле волочил ноги. Но эта столь гадкая мысль так не понравилась мне, что я яростно замотала головой, отгоняя ее.
Люся завела меня в комнату и закрыла дверь.
— Ложись спать, Мо.
— А я не хочу спать.
— Мо, тебе надо поспать.
— Отстань от меня. Ты мне кто? Мамочка? Нет, вот и не смей мне указывать!
— Перестань, Мо. Я же помочь пытаюсь.
— Вот она, твоя помощь. Смотри на меня! Вот твоя помощь! — я била себя в грудь и кричала. — Ты помогла, а я послушала! Я, наивная дура, поверила, что могу быть ему нужна! Этому богатому, избалованному придурку! Я по сей день верила в прекрасного принца на белом коне, но сегодня разбились все иллюзии, и правда вышла наружу! Сказка остается сказкой. И нет никакого принца на белом коне. И вечной любви до самой смерти.
— Мо, мне жаль.
— Ты думаешь, мне нужна твоя жалость? Что ты вообще понимаешь? У тебя же все есть! Роскошный дом, родители, модные шмотки, деньги! У тебя все есть! А у меня нет ничего. Ни дома, ни семьи. Я работаю жалкой прислугой у богатого идиота, чтобы заработать деньги на обучение и отдельную палату своей мамаши, которую хочется задушить собственными руками. Ты говоришь, что тебе жаль…
— Мо, — Люся плакала. По ее щекам бежали слезы. Она впервые плакала перед кем-то. Впервые осознавала, что никогда до конца не понимала всех проблем и не чувствовала моей боли. А эта боль прямо сейчас, на ее глазах выходит наружу вместе со жгучими слезами и бранными словами.
— Поспи, — подруга проводила меня до постели и уложила на кровать. Я не сопротивлялась. Все силы отдала эмоциям, словам и слезам. Коснувшись головой подушки, мгновенно заснула.
Глава 22. Никита
Я вернулся домой под утро. На моих часах было ровно семь утра. Где я был все это время? Сам до конца не понимал. После побега Мо из кафе я вернулся к Эле, и какое-то время мы просидели в компании друг друга. Она рассказала мне о своей жизни, а точнее, что произошло с ней после нашего расставания. Я слышал в ее голосе обиду и укоризненные нотки. Разумеется, я изрядно подпортил ей жизнь и продолжал портить даже после завершения наших отношений. Но в разговоре она старалась не показывать обиды. Часто улыбалась. На веселых моментах смеялась. Я с трудом отвечал ей своей грустной и тоскливой улыбкой, но и этого она старалась не замечать. Эля говорила, а я делал вид, что слушал и искоса поглядывал на выход из кафе. Мне вырисовывался силуэт Мо, и я снова слышал ее слова, всякий раз отчетливее и отчетливее. А самое ужасное, я не знал, как все исправить. Я потерял единственную девушку, ценившую меня. Лишился ее доверия, уважение и понимание. А все из-за чего? Из-за призрачного прошлого. Из-за мимолетней встречи с глазами, которые раньше мне были любимы. Но не сейчас. Это уже давно в прошлом. И оно должно было там и оставаться. А я поддался ему. И как глупый мальчишка попался на уловку прошлого, потеряв свое настоящее. Лишившись светлых мгновений, происходящих со мной, и вновь приобретя отблески хорошего из воспоминаний об ушедшем.
Я вошел в свой дом и хлопнул дверью. При Мо я старался так никогда не делать. Ей это не нравилось. Да и, занимаясь делами по дому, она пугалась такому внезапному шуму. А я был уверен, что она давно ушла от меня. Но, зайдя в гостиную, я увидел на маленьком столике свежую газету, и моя уверенность надломилась.
Я огляделся вокруг, ища подтверждение своим догадкам. Но кроме чистоты в своем доме, других подтверждений не было.
— Черт!
Вдруг за своей руганью я услышал легкие и тихие шаги на втором этаже. Сорвавшись с места, вбежал наверх по лестницам и пронесся по коридорам, как вихрь. Резко остановившись около своей спальни, я заглянул в приоткрытую дверь и увидел ее. Легкая и едва ощутимая Мо порхала по спальне и легким движением руки стирала пыль. Я распахнул дверь, придержав ее, не давая удариться о стену и зашел. Мо пока не видела меня и продолжала заниматься своими обязанностями. По ее быстрым движениям нельзя было сказать, что она расстроена и потеряна. Но я прекрасно знал, что за столько лет боли и разочарования она научилась скрывать и управлять ими.
Она застилала мою постель новым и чистым постельным бельем. Запах чистых простыней ударил мне в нос и, закрыв глаза, я глубоко вдохнул его. На секунду я представил, как мы с Мо вдвоем лежим на этих чистых простынях и рассказываем друг другу свои детские страхи и делимся маленькими секретами.
— Мо.
Она застыла и перестала двигаться. Я перестал дышать, боясь сделать лишний шаг. Спугнуть ее. Хотя я уже и так отпугнул ее от себя.
— Я думал, ты ушла?
Мо медленно повернулась ко мне и без какой-либо эмоции окинула взглядом. Взгляд ее был холодный и тяжелый, не выражающий ничего. От этого взгляда леденело в груди. А сердце покрывалось тонкой корочкой льда.
— Не каждый день предлагают такую работу. Стыдно от нее отказываться.
Ничего не изменилось. Да и о чем я думал? Что она простит меня просто так?
— И раз уж я вас увидела, то хочу, чтобы вы повысили мне зарплату и платили мне нормальные деньги за мой труд. Я не Золушка, и у меня нет помощницы феи-крестной. Я все делаю сама. Будьте так любезны, — каждое ее слово с трудом проходило через стиснутые зубы, — оплачивайте мой труд достойно. Я думаю, вы можете себе это позволить.