Мо швырнула чистые полотенца на постель. Они разлетелись и небрежно валялись на кровати. Поспешно вышла из комнаты и по глухим шагам я понял, что она спустилась в гостиную.
Я пулей вылетел из спальни и побежал за ней. Как ошпаренный идиот залетел в гостиную и остановился в проеме.
Мо была плевать на мое присутствие. Она работала и не желала, чтобы ее отвлекали.
— Мо, — я подошёл к ней и, взяв за руку, повернул к себе, — выслушай.
Она смирила меня непроницаемым взглядом и, вырвавшись из моих рук, отошла.
— Мо! — крикнул я, и она вздрогнула. Перестала стирать пыль и просто стояла.
— Выслушай меня.
— Все, что я хочу услышать от вас, это ответ на мой вопрос о повышении зарплаты.
Господи, я добился своего. Я сломал ее. Уничтожил все то хорошее, невинное и чистое, что было в ней.
— Мо, я тебе не врал. Ни о своих чувствах, ни о своей любви к тебе. Я был откровенен с тобой каждую секунду.
— Неужели я так похожа на нее? — ее голос дрогнул, а глаза заблестели от слез.
— Да, Мо, похожа. Но, увидев тебя в первый раз, меня привлекла не только эта схожесть. А твоя детская улыбка и задорный блеск в глазах. Твоя стойкость перед трудностями, свалившихся на тебе. Чего многие лишены. Меня больше интересует, что ты смогла найти во мне?
— Все что я нашла в вас вчера потеряла.
Она сняла с себя фартук и, бросив его на диван, направилась к двери.
— Я буду каждое утро приходить и убирать ваш дом.
Не оборачиваясь, Мо вышла из гостиной, а потом и из моего дома.
Глава 23. Никита
— Наша кампания терпит убытки. За месяц с нашей фирмой расторгли договор более ста начинающих артистов, некогда желающих сотрудничать с нашим лейблом. Ответьте мне, почему?
Я вальяжно сидел на кожаном кресле, монотонно постукивая пальцами по подлокотникам кресла. Мои сотрудники уткнулись в свои бумажки и не отвечали на мой вопрос. По их представлениям, изучение документов означало их занятость.
— Никита Сергеевич, понимаете…
— В том и проблема Кира, я не понимаю! — она опустила голову, как и все сидящие в зале. — Объясните мне, черт возьми! Объясните! Почему наши клиенты жалуются на грубость и некомпетентность моего персонала?
— Сэр, — Анна Дмитриевна решительно смотрела на меня своими ярко зелеными глазами. Она была моим заместителем и хорошо справлялась со своими обязанностями. Анна всегда отвечала за промахи каждого в этом зале.
— Некоторые клиенты ведут себя неподобающим образом. Они хамят нашим сотрудникам и оскорбляют их.
— А вы хамите им в ответ? — усмехнулся я. — Если вы забыли, отказать клиенту можно корректным образом. А хамя и оскорбляя его в ответ, вы показываете, в первую очередь, свою невоспитанность.
— Таких клиентов нужно сразу ставить на место! — процедила Анна. Я посмотрел на нее леденящим взглядом, заставляя ее съежиться и пожалеть о сказанном.
— Слишком правильные, Анна Сергеевна, в жизни ничего не добиваются. Вам не нравится ваша работа. Я вас уволю, и ваше место займет более сговорчивая и понимающая леди.
— Эти люди приходят не создавать музыку. Они просто развлекаются на деньги своих богатых родителей.
— Я еще раз повторяю, — я отвел глаза в сторону. Меня трясло от злости и ярости. Раньше я спокойнее вел себя на подобных собраниях, но из-за случившегося с Мо все во мне сломалось.
— Клиенту можно отказать корректно. А если он не собирается заниматься музыкой, как вы выразились, то лучше предоставить ему на выбор другие кампании. Вы поняли меня, Анна Сергеевна? — она молча кивнул. — Вы свободны!
Все как один они закрыли свои папки с чистыми листами, на которых только делали вид, что записывали важную им информацию, и встали со своих мест. А листы так и оставались чистыми и нетронутыми до конца всего собрания. Одной длинной вереницей, состоящих из черных юбок и черных брюк, облаченных в лаковые туфли и ботинки, начищенных до блеска, они вышли из зала. Меня окутала мгновенная тишина, и только за закрытыми стеклянными дверьми я слушал стук каблуков и частый шепот.
— Ты что не стой ноги встал сегодня?
Только один человек мог не выполнить моего приказа и остаться в кабинете. Он выделялся из толпы.
— Я и не ложился.
Сейчас голос мой звучал устало, и не было уже тех грозных и властных ноток. Только ноющая усталость, давящая на глаза и разрывающая сердце.
— Что произошло?
— А ты догадайся? Подумай секунд пять. И произнести свою коронную фразу: «я же говорил».
— Она ушла, — в голосе Димы я не слышал ничего, кроме жалости.
— Ушла. Ушла и правильно сделала. Зачем встречаться с человеком, который не может разобраться ни с собой и ни со своими прошлыми отношениями?
— Ты сравнивал ее с Элей.
Я молча кивнул. Говорить не было сил. Столько уже сказано. Столько ненужного и лишнего сказано. Что порой думаешь, лучше бы я молчал.
— Но откуда ты знаешь?
Не помнится мне, чтобы я говорил об этом брату. Я часто делился с ним своими переживаниями и просил совета, но об это никогда не упоминал.
— В каждой твоей девушке всегда было что-то от Эли: цвет волос, цвет глаз, манера смеяться, повадки, голос. А с Мо ты преуспел. В ней абсолютно все от Эли.
— Ничего, кроме понимания и чистой, искренней любви ко мне. Никто и никогда не любил так, как любила Мо. Эля на каждом углу кричала о своих чувствах. А Мо боится сказать об этом громче шепота.
Я вспомнил о первой ночи с Мо, и мое тело погрузилось в омут прекрасных ощущений. Всем телом я чувствовал тепло, как после знойного дня, когда наконец-то удалось укрыться под теплым и мягким одеялом. Реальные ощущения того, что Мо прикасалась ко мне, целовала меня, как тонкий электрический провод пускал импульс во все голые участки тела. Я как один оголенный нерв. Одно воспоминание о прикосновениях Мо, и я дрожу, словно в лихорадке. Ласковые слова, шептавшие мне на ухо своими нежными губками, и я теряю себя. Мне хочется услышать их вновь. Хочется ощутить ее тяжелое дыхание и своей шее и тихо шепнуть ей: «расслабься». Она подчинится. Ее дыхание станет равным. Тело обмякнет в моих объятьях, потому что она доверяет мне. Она доверяет мне себя.
— И что ты намерен делать?
— Я обязан вернуть ее.
— В этом ты мастер. Просить у девушки прощения у тебя получается лучше, чем просить стать ее твоей девушкой.
— Думаешь, простит?
— Зависит от того, насколько хорошо ты попросишь, — Дима загадочно посмотрел на меня. О, я хорошо знал этот взгляд!
Глава 24. Дима
Заглушил мотор своего черного новенького BMW около роскошного дома из красного кирпича. Тяжело было поразить роскошью и заставить восхищаться тем, чего у меня было в избытке. Но этот дом произвел колоссальное впечатление. Не только роскошью. Но и сдержанным стилем, не броскостью.
Я подошёл к двери и постучал. Ни каких признаков для звонка не было. Пришлось выкручиваться банальным стуком в дверь. И буквально через минуту дверь открыли. На пороге стояла девушка. Высокая брюнетка с томным взглядом.
— Привет.
— Ну привет, — девушка уперлась рукой в дверь.
— Мне нужна Мо.
— А вы кто? — насторожилась брюнетка.
— А вы? — мои густые брови вздернулись кверху.
— Здесь вопросы задаю я?
— Задавать научились, а отвечать нет? — ехидно улыбнулся.
— Смотри, как бы твоя миловидная рожа не треснула пополам от ухмылки, — отпарировала девушка.
— Вы очень саркастичны.
— А вы очень наблюдательны.
— Хорошо, я сдаюсь, — я поднял руки вверх. Хоть никогда и не проигрывал спор девушкам. А здесь так просто сдался. Почему?