— Дегустатор чертов.
— Я хоть в чем-то разбираюсь. А ты даже в себе разобраться не можешь, грёбаный девушка-ненавистник.
— Сама то строишь из себя скромную и невинную. А за всей твой ангельской внешностью прячется омут чертей.
— Ха! Нашел чем удивить. Твои достижения, думаю, круче моих.
— Хамка!
— Теперь я понимаю, почему девушки бросали тебя.
— Это я их бросал, — я хищно улыбнулся.
— Нашел, чем гордиться, — хмыкнула Мо. — Наверное, книжечку завел и записывал за сколько удалось довести ту или иную девушку. Личный рекорд есть? — она стрельнула глазами.
— Две недели. И девушка бьется в истерике и уходит от меня.
— Вау! Красным маркеров, наверное, обвел, чтобы как открыть, так сразу в глаза и бросилось.
Мошель вспомнила о своем напитке. Разговор ее утомил. Мо сделала последний глоток и вновь причмокнула губами. Черт! Пускай прекращает! Я и так весь на взводе. А еще эти ее сладко-горьковатые губы. Я не смогу нежно их поцеловать. Страсть захлестнет меня, и я сделаю больно. Приятно, но больно.
— Невкусно.
— Только добро перевела.
— Купишь себе новый. И вы не повысили мне зарплату!
— Я плачу тебе больше, чем положено, за те три комнаты, что ты убираешь!
Вот… негодяйка! Черт, я даже оскорбить ее не могу! Другая девушка уже пожалела бы об этом!
— Вот поэтому я и ухожу от вас.
Глава 26. Никита
Остолбенев от услышанного, ни сразу понял, что Мошель сказала. Она уходит от меня?
Заметив мой ступор, Мо повторила свои слова:
— Я и ухожу от вас. И пока вы не нашли новую прислугу, я все уберу. А то зарастете в пыли.
— Ты больше получать нигде не будешь?
— А кто сказал, что я буду прислугой? Хватит! — Мо вскочила на ноги. — Связаться с очередным богатым придурком? Не дай бог! А вдруг какой старикашка? Вы молодой, хоть с этим повезло. А если попадется…?
Она ходила по моему кабинету и говорила. Говорила все и сразу. За столько лет в ней так много накопилось недосказанных слов, что сейчас они, как поток воды вышли наружу.
— Слушайте, у меня созрел вопрос, — она смотрела на меня раскосым взглядом, — вы за пару недель изводите девушке. А я у вас уже месяц работаю и ничего.
— Знаете, меня осенило!
Мо обошла мой стол и села на него прямо передо мной. Свои ножки она положила на подлокотники кресла.
Черт возьми! Только этого не хватало!
— Оплатите мою учебу в университете на четыре года вперед. Вы же хотели мне помочь. Так помогите, — прошептала Мо.
Что-то изменилось в ней. Больше не было той зажатости, скромности и неловкости. Появилась смелость, раскованность и уверенность во взгляде. Именно этим уверенным взглядом она возбудила меня до предела. Но я почему-то продолжал сидеть на кресле и ничего не делал.
— Поможете?
Ее приоткрытые губы призывали мои. Все внутри меня кричал: «поцелуй ее», но я оставался на месте.
— Ну?
Она ожидала ответа своим пристальным взглядом. А ее ножки, шаловливые ножки перебирались по моему телу. Иногда чуть сильнее, ее маленькая стопа давила мне на грудь, и я лишался воздуха. Но почти мгновенно она отпускала, и воздух быстрым поток входил в легкие.
Черт! Мне это нравится! Нравится ее легкая власть надо мной!
— Ответьте же мне, — шептала она, не разрывая зрительного контакта. Ее ножка, такая маленькая, касалась моего подбородка. Немного осмелел, я прикусил нежную подушечку на ее пальчике. Она вскрикнула и на мгновение прикрыла глаза, но быстро восстановила нашу зрительную связь. Я не уступал ей во взгляде и вместе с этим не упускал момента поцеловать каждый ее пальчик и прикусить нежную кожу.
— М-м-м, — Мо полностью закрыла глаза и поджала губы. Воспользовавшись моментом, я встал с кресла, схватил ее за бедра и придвинул к себе. Мо уцепилась за мои плечи.
— Мне хорошо в твоих объятьях. Они сильные и крепкие. А стоит тебе сильнее прижать меня к своему телу, как внутри все дрожит. Все тело вибрирует, а ноги подкашиваются.
Она открыла глаза и посмотрела на меня.
— Мне стоило бы извиниться за слова, сказанные на пристани, но они правдивы, и я не могу. И стоило бы сказать спасибо. Там я впервые почувствовала, как это больно, когда любимый человек предает, когда ты ему не нужна. И в тот же миг я поняла, с еще большей силой, что люблю. Я люблю вас…
— Любишь?
Мо молча кивнула.
— Но ведь я обидел тебя.
— По сути, ты ничего не сделал. А я обиделась на тебя из-за своей девчачьей глупости. Просто мне было противно осознавать, что ты…
— Что? — хрипло спросил я.
— Что ты любишь не меня, а ту девушку, на которую я похожа, — она быстро при быстро сказала эти слова и поспешно опустила глаза.
— Я любил ее. Любил ее четыре года назад. Но я никогда и не думал сравнивать тебя с ней.
Я отошел от нее и, касаясь ее подбородка, приподнял ее головку. В ее глазах дрожали капли слез. Губы подрагивали в нервной улыбке. Я сел на кресло и потянул ее за собой. Мо села ко мне на колени и обняла за шею.
— Я хочу узнать тебя поближе.
— Хочешь знать обо мне всякие глупости? — я хитро улыбнулся.
— Да, — Мо сияюще улыбнулась. — Смешные и нелепые глупости. О которых кроме меня никто не будет знать.
— Ну хорошо, устраивайся поудобней, малышка.
Довольная, как пятилетняя девчонка, Мо заерзала на моих коленях, ища удобную позу. Но ей все было не так и все неудобно.
— Мо!
— Ну извини.
Последнее и окончательное движение на моих коленях, и она уселась, хвала духам. Ноги свесила через подлокотник кресла и, слегка откинувшись на меня, приготовилась слушать. А я обхватил рукой ее за талию. Так она была еще ближе мне.
— Хочу знать о твоих косяках.
— У меня не было косяков.
— Ага, как же, — ухмыльнулась Мо.
— Ладно, ладно. Навостри ушки, детка, — прошептал я, и по ее телу прошлась знакомая мне дрожь.
Я поделился с Мо своими детскими, школьными и самыми забавными историями. Рассказывал, вспоминая все самое смешное и сам того не замечая, погружался в приятные грезы детства. Мне нравилась эта пара. Быть мальчишкой и целыми днями гулять, смеяться и быть веселым — непередаваемые ощущения. А гулял я всегда в маленьком парке около нашего семейного дома. Ходил туда каждый день, а после того, как у меня появился первый личный транспорт на колесах в виде велосипеда, я ездил туда по несколько раз в день. Не знаю, чем именно меня прельщал тот парк, но он до детского безумия нравился мне. Приезжая, я всегда прятал свой велосипед в кустах, чтобы ни с кем его не делить. Это была моя первая большая игрушка, и я дорожил ей. А сам гулял по парку, разглядывая всех и вся. В парке в основном гуляли пожилые пары и крайне редко молодые родители со своими детьми. Именно в этом парке я познакомился со своим первым другом, и именно в нём меня с ног до головы окатил из лужи какой-то пацан, гнавший на велосипеде. Никогда не забуду выражение лица мамы, когда она увидела меня всего мокрого и грязного. Она не пустила меня в дом. Потому что с меня капала грязь. А по словам мамы я мог закапать ее чистые ковры. Пришлось мыться на заднем дворе. Из такого длинного и зеленого шланга, по которому течет прохладная вода. Хорошо, что в округе не было домов, а то было бы ужасно стыдно.
Мо хохотала, как ненормальная. Мне пришлось прервать свой рассказ из-за ее громко и неистового смеха. Она не могла остановиться. Запрокинув голову назад и обхватив себя за талию, Мо надрывалась от угарного смеха.
— Грязный, мокрый. Хм…
Загадочная ухмылочка на ее губах. Что-то новенькое.
— Я бы посмотрела на тебя сейчас, грязного и мокрого. Это… возбуждающе, — прошептала она. — Когда вода стекает по твоему телу вперемешку с грязью. Ты стараешься стереть назойливые капли, а они все текут и текут, и текут…