— А как же Мария Уинтерфилд с ее адвокатом?
— Ну, вы не поверите! — Кэрол с заговорщическим видом нагнулась поближе к Ларе.
— Я и не верю! Все прямо как в сказке!
— По-видимому, Мария с самого начала считала дело Кэла «грубым извращением правосудия», как она выразилась в разговоре со мной после вчерашнего заседания. Зная, что ее брат был избалован с пеленок и абсолютно неуправляем, все то время, что Кэл находился в бегах, она пыталась его разыскать.
— Она его искала?!
— Для чего наняла частного детектива, который, очевидно, в розыске Кэла преуспел не более, чем полиция.
— Пока мой дружок Боб Траск не пришел им на помощь?
— Боб Траск? Кто такой Боб Траск? Ах да, шериф из Монтаны. Я видела его имя в рапорте о задержании.
— Точно. Я встречалась с ним до… до знакомства с Кэлом. Когда я его бросила, он решил мести ради поинтересоваться прошлым моего возлюбленного.
— И попал в десятку…
— Так он, во всяком случае, считает. Но зачем было Марии Уинтерфилд искать Кэла?
— Насколько я поняла, она была возмущена выводами следователя не меньше, чем я после знакомства с делом. Мария уверена, что тот подкуплен ее отцом, все свои проблемы решавшим именно таким образом. Ей хотелось восстановить справедливость, а для этого прежде всего надо было найти пострадавшего от судейского произвола Кэла. Вот так и случилось, что, уезжая в Европу, она поручила поиски детективу.
— А от кого она узнала о вчерашнем заседании?
— От того же частного детектива — у него есть друг в здешней полиции.
— А я-то решила, что она явилась с намерением во что бы то ни стало упечь Кэла за решетку! — не переставала удивляться Лара.
— Я тоже. Но Мария написала судье Мэллону письмо, в котором изложила свое мнение об аресте Кэла, и оно-то, вместе с полным отсутствием веских улик, убедило судью, что Кэла следует освободить.
— Как бы я хотела ее поблагодарить! — пробормотала Лара растроганно.
— Я уже поблагодарила. Она сегодня ночью улетела обратно в Италию. Но вы можете ей написать. У меня есть адрес.
— Уже уходите? — спросила Лара, видя, что Кэрол поднялась. — У меня нет слов, которыми я могла бы выразить вам свою признательность, — тихо проговорила Лара.
— Не беспокойтесь, вы получите от меня счет, — улыбнулась Кэрол. Поцеловав Лару в щеку, она добавила: — Берегите себя и ребеночка. И давайте о себе знать.
— Непременно. — Проводив Кэрол глазами до двери, Лара, к своему собственному удивлению, снова расплакалась.
Кэл на свободе; казалось, тут бы только радоваться и ликовать, а она вместо этого ревет, как маленькая! То ли беременность располагает к подобной слезливости, то ли сказывается напряжение последних дней.
В палату влетел доктор Марчетти, смерил ей давление и, сообщив, что у нее десять недель беременности и что он готовит ей бумаги для выписки, порекомендовал гинеколога, велел принимать специальные предродовые витамины, а главное — отдал результаты УЗИ. Лара как впилась в снимок глазами, так и не могла оторваться. И тут появился Кэл.
Делая вид, что поправляет одеяло, Лара поспешно сунула снимок под подушку.
Кэл выглядел отдохнувшим, спокойным. Он преподнес ей букет белых роз, самых любимых ее цветов, и, нагнувшись над кроватью, нежно поцеловал Лару.
— Доброе утро, родная.
— Доброе утро, дорогой.
— Итак, приготовься! Сейчас я расскажу тебе, что происходило в зале суда, — сказал он, улыбаясь самым чарующим образом.
— Поздно. Здесь уже побывала Кэрол и живописала мне все.
— Черт возьми! А я-то собирался изобразить тебе все в лицах, вплоть до заключительной сцены — ухода Кэрол вместе с судьей Мэллоном.
— Пощади! Лучше поставь розы в воду. Вон в тот кувшин.
Кэл наполнил пластмассовый сосуд водой, поставил импровизированную вазу с цветами на тумбочку около Лары, уселся поудобнее рядом и скрестил руки на груди.
— Ну что ж, если ты все знаешь, нам просто не о чем больше разговаривать, — произнес он с лукавым блеском в глазах.
— Есть. Мне надо тебе кое-что сообщить, — прошептала Лара.
Ее тон насторожил Кэла, он бросил на нее встревоженный взгляд.
— Что случилось, девочка? Ты больна? — Он обеспокоенно схватил обе ее руки в свои.
— Нет, напротив, я здорова, — прошептала она. — Я полагаю, что, возможно, это…
— Лара! — Он сжал ее руки крепче. — Вспомни, через что мы с тобой прошли! Сейчас мы свободны как птицы. Говори без обиняков, я все выдержу.