В самом шатре было на редкость тепло и светло. Сновали родители и дети. Маленькие зрители были неугомонными и много кричали. Кто-то умудрялся даже плакать, придя в цирк, место полное волшебства и трюкачества. Мак в отличие от своих непоседливых собратьев притих и с огромными глазами всех разглядывал, прижимаясь к ноге матери. Сама Карина была копией своего сына. Она либо тоже не ходила в цирк, либо это было столь давно, что не припомнишь.
Я был во многих цирках, в своей карьере разъезжал по городам и странам. Этот цирк был захудалым, но всё-таки он был. Сюда я привел свою семью, клянусь под этим куполом, они будут со мной, будут моей семьей, о которой не мечталось никому. Любой, кто встанет на пути моей мечты сдохнет, как подзаборная шавка. Ни моя мать, ни кавалеры Карины не смогут нас разлучить.
Я сжимал кулаки и смотрел по сторонам, приглядывая за своими, и медленно направлял их к нашим местам. Мои любимки вовсю смотрели на купол и круг в центре, где уже был расставлен некоторый инвентарь. Карина села и сложила руки на коленях.
— Карин, руки замерзли? — спросил я её, быстро перехватив в свои и подул на них, согревая и растирая.
Её тонкие изящные кисти и пальцы всегда мерзли и были белыми и ледяными. С годами они покрылись сеточкой вен и перестали быть нежными. Карина смутилась, понимая, что я заметил. Щеки её зарумянились, но меня, увы, это не волновало. Я понимал на что пошла моя женщина, чтобы поднять нашего сына. С этим ни один маникюр и лоск не сравнится.
Не кстати я вспомнил Бессмертного, не понимая, зачем такому мужику такая жена — таскалка. Хороша собой, только ей неважно кого использовать, чтобы позлить Артура. Они вместе прилично, а у неё ни от него, ни от другого мужика детей нет. Смотрю я на своих и понимаю, что у меня есть всё самое важное. Зачем куча денег? Кажется, в последнее время у Бессмертного кто-то появился. Кто-то важный настолько, что он скрывает её ото всех. Я был уверен, что это особенная женщина, как Ринка для меня, так и у Арта кто-то стоящая.
Не вовремя я вспомнил, что скрывать он это начал с момента нашей встречи. Та авария и тот мужчина, что попал в больницу, Бессмертный никогда не разглашал, кто он ему. Тайны с кем он проводит вечера, и кто ему важнее дел клуба. Начало доходить, что всё это связано, так как сильно личное. Ещё я понял, что Артур подобрел. Значит, мужик влюбился, как и я. Только я давно любил и сейчас возвращаю это чувство, как будто снова наращиваю сердце, пуская по нему литры крови. Зазвучала музыка и раздался голос конферансье, что начал вовлекать зрителей в зале.
— Дамы и господа, и наши прелестные юные зрители! Рады приветствовать Вас под куполом нашего цирка! — конферансье всё вещал, а сын спрашивал маму про этого дядю и ёрзал на стуле. Карина улыбалась и шикала на сына, что-то отвечала.
Свет в помещении приглушили и на сцену вышел фокусник с помощницей. Сын замер, а мы уставились друг на друга, словно, зачарованные, Карина улыбнулась и стала смотреть представление, а я не отрывал от неё глаз, да, любовался Маком. Местами я чувствовал, она знает, что я пожираю её взглядом.
В программе были клоуны, медведи на самокатах, один захудалый облезлый тигр, которого дети встречали с визгом и писком. Зверь недовольно порыкивал, но холод в помещении не создавал настроения для активности более теплолюбивого хищника. Мои любимки хлопали и кричали, поддерживая артистов. Был один силач, который держал девочку гимнастку. Как блестели глаза Карины, которая смотрела за плавными изгибами этой девочки, мне не забыть никогда. Где-то внутри меня гложет червяк вины. Она могла бы сиять, но я оборвал её крылья. Теперь она — мои крылья, но я для неё ошибка молодости. Между нами всё сложно, но нам не быть порознь. Если всё получится, я помогу ей хотя бы продолжать заниматься любимым делом, найти ей место для её занятий и ребят, готовых у неё учиться. Она была слишком талантлива, так говорили о ней наши общие знакомые и её подруги. Карине завидовали участники её труппы. Возможно, кто-то из них мог устроить это, чтобы похоронить её вместе с её проблемами, не дать ей быть счастливой и успешной.
В подозрении на такой подлог у меня была моя мать, сам «балерун» или кто-то за ним стоящий. С моей матери всё, как с гуся вода, найти этого мерзавца представлялось на данный момент нерешаемой задачей, потому что в приоритете вернуть свою женщину и нашего ребенка. Пока я продолжал вынашивать планы, Мак объел всю вату с палочки, Ринка вытирала ему лицо и щёки влажной салфеткой. Представление подходило к концу и всех приглашали сфотографироваться с попугаем, медвежонком и обезьянкой. Макар тоже захотел, а я посмотрел на Карину вопросительно.
— Ладно, но только с обезьянкой, она менее опасна, — подумала она, глядя на всех троих животных.
— Макака, так макака. Идём, Мак, — подал я руку сыну.
— Ура, обезьянка! — парень спешил вперед меня, чуть-ли не тащил за собой.
Его сфотографировали с волосатой и страшной макакой. Я попросил нам два магнитика с сыном. Один вручил Карине, которая со слезами на глазах приняла его, вторую я спрятал в своей куртке. Фотографию пришлось ей тоже вручить, иначе шкет бы её испачкал или помял.
Выходили из цирка все счастливые. В руке Мак держал ещё и маленькую мягкую собачку, которую ему вручили в обмен на купон.
— Куда дальше, Зак? — спросила Карина.
— Поехали поужинаем? Я знаю один хороший ресторанчик, — сказал я ей, открывая им машину.
— Да, есть хочется! — кричал наш сын, залезая в детское кресло, пока я его пристегивал.
— Сыночек, ты не устал? Может домой?
— Нет, хочу с Заком кататься и есть, — насупился пацан.
— Ладно, уговорили, вези нас…
— Извозчик по гулкой мостовой… — я снова держал букет и подал его ей, когда она устроилась на пассажирском сиденье.
Вечер, по моему мнению, удался. Я очень сдержанно себя вёл, не навязывая ей своего внимания чрезмерно, чтобы моя женщина чувствовала комфорт и контролировала меня, хотя бы думала, что контролирует, пока я ей позволяю. Так вышло, что было уже восемь вечера, когда мы сели ужинать в ресторане. Я попросил вазу для букета Карины, заказал сыну теплый шоколад, ей глинтвейн, себе кофе. Мы пили в ожидании заказа, пока Карина не подала голос.
— Ты сам на себя не похож, Зак. Что ты задумал?
— Провести отличный вечер с семьей.
— Мы — не семья, — сказала она, сощурив веки.
Я пожал плечами и не смотрел на неё. Если она планировала расстроить этот день, то я просто это проигнорирую. В ресторане было достаточно народа, чтобы Ринка начала осматриваться и сравнивать себя с другими женщинами в зале.
— Даже не думай стесняться, милая, — стоило мне перехватить её обеспокоенный взгляд. — Ты прекрасна и лучше любой из них для меня и Макара.
Мы долго смотрели друг другу в глаза, пока не принесли заказ. Наши салаты: греческий для Карины, два цезаря для нас с Маком.
— Перекуси и согрейся, вечер выдался насыщенным, — сказал я ей. — Мак, тебе понравилось?
— Да, Зак! Было круто!
— Молодец, пацан! Кушай салат, скоро принесут второе, — на некоторое время воцарилась тишина, пока на заднем фоне играл джаз.
Карина расслабилась и приступила к еде, мир воцарился между нами снова, и я был этим доволен. Вечер закончился десертами. Напряженная до этого мать моего сына, наконец-то, смогла забыться и даже повеселела. Обнимая сына и вытирая его лицо салфеткой, пока тот щебетал, пересказывая все шоу в цирке. Они оба хотели спать, и это стало для меня сигналом.
Я оплатил счёт, забрал цветы, усадил обоих в машину и повёз по засыпающему городу к их дому. За окном была непроглядная тьма, когда мы подъезжали к нужному двору. Впервые я озаботился тем, что этот район небезопасен для проживания. Какие-то гаражи, минимум освещения улиц. Всё это мне не нравилось и представляло угрозу благополучию моих родных. Ругаться с Кариной я не стал, не та причина рушить хрупкое перемирие, тем более это ненадолго.