Она водит указательным пальцем по губам. Одета Сюзанна фривольно, в красную кожаную куртку с рыжим мехом. Белый снуд замысловато накинут на шею, которую я бы так и сжал. Официантка принесла кофе и молочный коктейль. Девушка вопросительно посмотрела на меня и на гостью. Предупреждая её вопрос, я ответил:
— Девушка не задержится.
— Почему?
— Закрой рот, Сюзи.
— Ага, сейчас. Кофе? Спасибо, — она подвинула к себе кружку Васи и демонстративно довольно отпила.
— Хотя нет, принесите еще одно кофе, — рычу я, официантка кивнула в ответ и удалилась.
— Зак? — подал голос малыш, выбираясь из моих объятий за своим напитком.
Сюзанна внимательно его рассмотрела:
— Кто это, Зак? Как я знаю, у тебя детей нет, — попивала стерва кофе.
— Это мой, — говорит вовремя появившийся Вася.
— Дай пацану попить, — ворчит безопасник, поддерживая легенду.
— А! Вась, привет. Думаю, почему мне он знакомым показался. Как там твоя женушка поживает? — говорила Сюзанна, когда Вася её поднял, сел сам к окну, и она устроилась к нему под бок.
— Саша, ты же знаешь, что эта тема закрыта, — ворчит Васёк.
Хотя мне стало интересно, что у него там за жена. Теперь понятно, почему у него в машине кресло. Груз с моего сердца спал, да, так шумно, что Вася на меня хмуро посмотрел и негодующе покачал головой. Легенда рассыпалась, кто-то этому не рад, а я рад, попивая кофе.
— Ты сама что приперлась? — спросил он бесцеремонно.
Сюзи надувает губы и исподлобья смотрит на меня со злым выражением на холёном лице.
— Хочу получить моральную компенсацию с этого урода. Меня Бессмертный выгнал, теперь я не могу никуда устроиться. Такой зарплаты мне никто не хочет платить, я сейчас живу у своего постоянного клиента. Он меня уже затр…
— Рот прикрой при ребенке, — говорим мы в унисон с Васей.
Она на нас смотрит непонимающе.
— Ладно, — хлопает бабёнка своими наращенными ресницами. — А ты помолчи, хрен собачий!
— Зубы жмут, Сюзи? — предостерегаю её от словесного поноса.
— Ты, козёл, мне за всё ответишь. Гони компенсацию.
— Бегу и спотыкаюсь, — отвечаю я, не смотря на неё.
— Иначе я прессе солью о том, как ты развлекался в «Эгоисте», — грозится она.
— У тебя улик нет.
— У меня есть друзья. Они подтвердят…
— Саша, перестань. Он прав, мало проблем было у Карины из-за того случая? — вмешивается Васёк.
— Ей дали хорошие отступные. Этот урод ей денег отвалил. А чем я хуже? Почему ей дали второй шанс, а меня выкинули на улицу? — всхлипывает так натурально просилка.
— Может, в происходящем ты сама виновата? — ударил прямо Вася. — Может, твои поступки определили твою судьбу? Зачем ты ему подыграла? Он тебя использовал, как и десятки до тебя. Вас баб жизнь ничему не учит. Посмотри на него, он же потребитель.
— Эй, Васёк, полегче! — вмешиваюсь я в разговор зло.
— Заткнись к черту, при пацане не смей, — отрезает безопасник.
— Мне она не нравится, — подаёт голос Мак, который допил коктейль. — Пусть тётя уйдёт.
— Прости, малыш, но я никуда не уйду, пока дядя мне не заплатит.
— Сколько? — не выдерживаю я.
— Пятьсот, — гордо улыбается эта стерва.
— Чего? Баксов? — уточняю я.
— Нет. Пятьсот тысяч рублей, — говорит нагло тварь.
— Лихо ты себя оценила, — присвистнул я шокировано. — Слышишь, хрыч?
— Меня не вмешивай. Я не сторонник продажной любви. Я не веду переговоров ни с кем, — отмахивается Васёк. — Но моя точка зрения такова, вышли, нафиг, оба отсюда. Мы посидим с ребенком без Вас.
Я поднялся и зыркнул недвусмысленно на давалку Сюзанну. Она поняла без слов и бросила через плечо:
— Пока, малыш, — прошествовала за мной.
Я вышел наружу из ресторана и, пока не было Сюзанны, показал крест руками.
— Что насчёт меня, Снежный? — спросила Сюзанна.
— Слушай сюда, с*ка, — рыкнул я, встав к ней вплотную. — Раз ты бродишь и решаешь вопрос сама, то ты, шкура, так и не обросла связями. Я же, как ты помнишь, всё-таки не простой человек. Один звонок и я буду знать о тебе всё, вплоть до того, когда ты ходишь в магазин за тампонами и как часто посещаешь гинеколога. Неужели ты думаешь, что успеешь пикнуть в камеру и выйти невредимой? Тебе нравится твоё лицо и тело? — еле слышимо произношу я ей. — Никакие пятьсот тысяч не спасут от того, что в итоге с тобой произойдёт.
— Ты не п-посмеешь, — дрогнул голос напуганной Сюзи.
— Проверишь? Рискни, — ухмыляюсь я. — У тебя уже сегодня будет хвост. Я лучше заплачу человеку, который решит вопрос с тобой, чем дам такой шл*хе как ты денег. А теперь делай выводы, Сюзанна. Всего плохого.
Я оставил её там с её мыслями и рассуждениями. Меня ждал мой ребёнок и, в общем-то, неплохой чувак.
— Пацаны, я вернулся! — говорю я довольно, замечая, как мои спутники уже вовсю обедают.
— Зак, садись! Принесли кушать! — улыбается мой сын, чьё счастье и улыбку я защищаю не один.
Мы сидели и обедали с ними, много смеялись. Вася тоже улыбался, хотя также скептически был настроен на мой счёт. Дерьмо, как показывает время, всё-таки случается. Что я вынес из своей жизни, так это никогда не нужно подставлять свою спину и быть всегда начеку. Завтра, послезавтра, через год или даже через неделю Снежный решает вопросы и не всегда делает это честно. Жизнь, вообще, нечестная штука.
Когда мы выходили из торгового центра после того, как меня всё-таки не пустили с сыном в детскую комнату, я пообещал Маку, что сюда мы придём с его мамой, потому что документы Карина носила с собой, ну, или где-то прятала. Мак расстроился, но взял с меня ещё обещание, и я планировал расшибиться, но его исполнить. Мы шли по парковке к машине Васи, когда безопаснику позвонила Карина. Васёк вкратце рассказал, чем мы занимались сегодня. Я же, пристегнув сына, решил позвонить Бессмертному, чтобы решить вопрос с его бывшей сотрудницей, найти для неё «намордник», да, побыстрее.
— Мак, сиди, я тоже позвоню, и мы поедем все вместе.
— Да, Зак! — довольно улыбался сын. — Дядь Вась, дайте маму! Хочу поговорить с ней!
— Сейчас, — ему ответил безопасник — Карин, тут Макар с тобой хочет поговорить. Ответишь? Да, минуту, — Василий разворачивается и с водительского места передает сыну телефон.
Я закрываю пассажирскую дверь и иду звонить Артуру. На улице уже стемнело, фонари вырезают из темноты парковочные места со стоящими на них машинами. Вокруг ни души, и я на долю секунды позволяю себе расслабиться. Из моего рта валит густой пар, пока пальцы листают контактную книгу.
— Так, Бессмертный… Б…
— Эй, мужчина! — раздался тонкий голосок, когда я повернулся, то последнее, что успел увидеть, серый баллончик.
Струя едкого состава попадает мне в глаза, и я ору громко, надрывно. Телефон выпадает из рук. Я сам валюсь с ног, ударяясь головой обо что-то. Меня ударяют чем-то тяжелым и кричат:
— Ублюдок! Получай! Вот тебе за моего отца! За его боль! За его раны! Такие, как ты, не должны существовать. Исчезни! — кричит женщина, но я ничего не разберу, потому что мои глаза горят огнём и мне настолько больно, что я ничего не осознаю.
Рядом уже кричит мужской голос, удары прекращаются, совсем рядом плачет ребенок. А я теряю сознание и проваливаюсь в пустоту.
Глава 37
Захар
В сознание приходил я медленно. Сначала почувствовал кислый запах медикаментов, затем уши прорезал гул из множества голосов. Горло давило неприятным комом. Топот ног и стук двери бил по перепонкам молотком.
— Послушайте, Вы не можете войти. Пациент не пришел в себя. Он не сможет с Вами поговорить.
— Ещё как сможет, док, уйдите в сторону. Он же не при смерти, ну, подумаешь, упал и в глаз попали аэрозолем.
— Это для Вас всё так просто. Пациент находится в бессознательном состоянии. Ему наложены компрессы и повязка на глаза. Ему вовремя не промыли глаза, мы боимся за состояние хрусталика и роговицы обоих глаз. У него полопались сосуды в глазах, и есть следы химического ожога, — продолжал запальчиво говорить врач.