Тот вечер мы с Салли провели в компании австралийцев и новозеландцев. С нами были Рон Кларк с женой, Тони Кук, Олби Томас, Тревор Винцент, Мюррей, Билл Бейли, Джон Дэвис и Артур. Все мы были голодны, так как пропустили ужин в олимпийской деревне, и поэтому без колебаний приняли приглашение на банкет, организованный «Америкэн Трэк энд Филд Ньюз». Однако, во-первых, ужин в японском стиле был не совсем то, чего мы хотели, а во-вторых, все развлечения свелись к сериям интервью с тренерами и спортсменами и к подсчету добытых очков на Играх.
Поскольку американцы загребли золотые медали во всех беговых видах, исключая бег с препятствиями, выигранный Гастоном Рулантсом, мои два вида и марафон, вы можете себе представить, что это был за вечер. И, хотя мы высоко ценили американцев за их спортивность, стойкость и самоотдачу, примерно через час барабанной трескотни посчитали за лучшее поскорее уда литься.
Единственное развлечение на этом банкете для нас организовали Билл и Джон. Билл, желая выразить свое отношение к японским кушаньям, радостно сжевал несколько гвоздик и предложил Джону сделать то же самое с хризантемами. Джон с игривой миной откусил один раз и быстро нашел, что хризантемы менее съедобны, чем гвоздики.
Некоторое время мы шатались по городу, примериваясь к ночным клубам, и наконец обосновались в одном, довольно типичном — заполненном западными дельцами средних лет, которые сидели там в обнимку с японками. И снова Билл избавил нас от скуки, выступив по собственной инициативе, и не без успеха, в клубном шоу. Представление включало стриптиз в исполнении довольно посредственных танцовщиц-гейш. Одна из этих женщин допустила неосторожность, танцуя слишком призывно совсем недалеко от Билла. Неожиданно для всех Билл схватил ее и в один миг очутился на эстраде. Он тотчас начал танцевать, а потом решил проявить себя и в стриптизе. Сначала он снял пиджак, потом галстук, сорочку, наконец майку и носки. Танцовщица наигранно ужаснулась, и Билл, намеревавшийся стащить с себя брюки, остановился. Он покинул эстраду под гром аплодисментов.
Вместо отдыха — новые испытания
На следующее утро мы с Салли решили посетить знаменитый многими храмами Никко и высокогорное озеро Чузенджи. Стояла осень, и, когда мы добирались к озеру по извилистому шоссе, все вокруг было удивительно красным и желтым. Мы остановились в гостинице, где номера были обставлены в японском стиле, включая постель на полу. Красот озера нам, однако, увидеть не удалось — все время шел дождь. За день до намеченного срока мы снялись с места и возвратились в Токио, где успели посмотреть церемонию закрытия Игр.
Йозеф Одложил заходил к нам в мое отсутствие и оставил мне подарок — несколько почтовых открыток, альбом с цветными фотографиями видов Чехословакии и меленькую пепельницу из чешского стекла. Я ответил на этот дружеский жест.
Вскоре выяснилось, что Артуру представилась прекрасная возможность разузнать у Йозефа, может ли тот посетить Новую Зеландию сразу же после закрытия Олимпиады.
В таких делах Артур действует лучше всякого уполномоченного. Спортсмены хорошо знают, кто такой Артур, они знают, что он необыкновенно любит легкую атлетику, что они могут говорить с ним откровенно, и при этом он никогда не попытается извлечь из них какую-либо корысть. Они полностью доверяют Артуру и там, где были бы осторожны, имея дело с незнакомым человеком. Все же возможности Артура ограничены, и он действует лишь исключительно на убеждении, что его мнение найдет поддержку в Новой Зеландии.
В организации поездки Одложила в Новую Зеландию Артур добился замечательного успеха. Ему удалось не только обеспечить приезд Йозефа в нашу страну в начале ноября, но и устроить эту поездку без менеджера.
Церемония закрытия Игр была спланирована таким образом: впереди шли знаменосцы участвовавших в Олимпиаде стран, а затем все остальные участники, перемешавшись насколько возможно, чтобы выразить этим дух олимпийских игр. В этой непринужденной обстановке единственными, кто подходил к этому делу церемонно, были японцы.
Пронеся флаг, я быстро ушел со стадиона и возвратился в гостиницу.
Я начал чувствовать упадок сил — обычное следствие после больших достижений. После финала на 1500 м я ни разу не тренировался, и напряжение шести состязаний за восемь дней стало отражаться на моем физическом самочувствии.
В довершение этого я нашел, что мне предстоят тяжелые времена. Чтобы добиться чего-то в Токио, я расточал свои запасы сил и энергии, обещая себе отдых после Олимпиады. Но теперь возникала мысль: не следует ли мне попытаться извлечь из своей спортивной формы, которая, возможно, никогда более не будет столь высокой, еще несколько достижений? Раз я с таким трудом вошел в свой пик в Токио, почему не попытаться теперь использовать его для установления новых мировых рекордов. Логично?
Все же, если мне придется, как я раньше планировал, отправиться в прощальное турне по Европе, существенным будет возобновление регулярной тренировки как можно скорее. Но как это сделать, когда после Игр к тебе проявляют столь большое внимание и начинается летний сезон в Новой Зеландии? Очень трудно не считаться с давлением, которое будут на меня оказывать, вправе требуя от меня выступлений, раз я в отличной форме. И разве можно отказаться от выступлений для клубов, бьющихся в тисках финансовых затруднений? Единственной уважительной причиной возможного моего отказа были бы мои личные планы показать что-нибудь стоящее в Европе, но какие у меня права говорить и думать об этом?
Все же я нашел легкий способ избавиться от этих проблем. Я решил, что позволю использовать себя лишь в ограниченной степени, утешив себя мыслью, что мне никогда больше не придется быть победителем на двух олимпийских дистанциях.
Новозеландская ассоциация подготавливала турне американцев, планируя провести его в конце декабря — январе. Это устраивало тех спортсменов, которые только что входили в свою летнюю форму, и было совершенно бесперспективно для тех, кто попытался бы удержать свой пик, достигнутый в Токио. Оклендский центр, со своей стороны учитывая, что немедленная организация соревнований даст наибольшую финансовую выгоду, запланировал два крупных соревнования на середину ноября. Эти соревнования предполагалось провести на гаревой дорожке в Вестерн-Спрингз.
Мы с Мюрреем понимали, что первая наша обязанность — выполнить долг перед родным клубом Оуэйрейка, перед нашими товарищами, по доброй воле освободившими нас от хлопот, связанных с добычей денег для нормальной работы клуба, — бесконечных мытарств с лотереей и другими финансовыми мероприятиями. С такими вещами в Новой Зеландии имеет дело, наверное, каждый спортсмен. Мы понимали, что помощь товарищей позволила нам полностью сконцентрироваться на выполнении наших тренировочных планов, а поэтому считали, что они должны получить свою долю от финансового бума, который обещали наши успехи в Токио.
Я объявил, что попытаюсь побить мировые рекорды на 1000 м и милю, и соответственно было решено, что сбор с первой попытки — забега на 1000 м — будет отдан клубу Оуэйрейка, а со второй — на милю — Оклендскому центру. Такое распределение не обидело никого, включая и тех, кто настаивал на том, чтобы все соревнования проводились для выгоды всех спортсменов, а не только отдельного клуба.
Йозеф Одложил, прибыв в Новую Зеландию, выглядел удивительно свежим после долгого перелета. Он вел себя по-мальчишески непосредственно и поэтому понравился всем, кто встречался с ним в Новой Зеландии.
Новозеландцы, склонные думать сами или благодаря пропаганде, что людям из коммунистических стран судьба не дает возможности часто смеяться, казалось, с восторгом находили в Йозефе опровержение своих убеждений.
Мы решили, что Йозефу лучше будет жить в частных домах, чем в отеле, чтобы он лучше узнал, как живут люди в Новой Зеландии. По своему опыту я знаю, что нельзя получить верное представление о стране, сообщаясь лишь между отелем и беговой дорожкой. Мы предприняли ряд мер, чтобы чехи, живущие в Новой Зеландии, не имели никаких возможностей испортить ему пребывание у нас своими разговорами о политике.