— Да нету! Нету у нас кровати! И спальни нету! — кричала Татьяна Александровна. Хоть накануне Юле клятвенно обещала, что расстраиваться больше не будет, а сама пригрозит приставам прокуратурой.
— Нету, говорите? А вот мы сейчас приедем посмотрим!..
Тут в трубке шли короткие тревожные гудки, Татьяна Александровна хваталась за сердце — и начиналось ожидание. Час и другой была она на иголках, к каждому шороху прислушивалась, выглядывала из-за занавески во двор. В такие часы она не включала света и все думала: вот приедут, а я не открою. Но они не ехали — ни разу не появился никто. А ей только страшнее становилось. Потому что если сейчас не приехали, то уж, верно, задумали такую кару, какую и не представишь.
Ожидание потихоньку рассеивалось, когда шла с работы Наташка. Первое время она слушала про очередной звонок, волновалась — но что-то почитала в интернете и успокоилась. Вот разве посылала вышибал подальше, когда на нее попадали.
Грохнула входная дверь, за ней кухонная. Над головой вспыхнула сберегающая лампа. Противная — сил нету. Как в операционной.
— Мам, ну ты чего опять в темноте? — спросила Наташка. — Эти звонили? — И стала выгружать творожки и йогурты. Она в очередной раз пыталась худеть, в такие дни холодильник бывал забит всякой обезжиренной ерундой.
— Куда столько набрала? — спросила Татьяна Александровна. — Борща вон наварила. Опять будет киснуть.
— Наварила, ну и ешь. Полвосьмого, поздно для борща. — Она с треском отломила себе два йогурта и захлопнула холодильник.
— Поздно, как же, — вздохнула Татьяна Александровна ей вслед. — То-то штаны не сходятся… — Она знала — сейчас Наташка включит компьютер и уткнется в него до ночи, а утром снова станет звонить на почту — врать и отпрашиваться. А она так и просидит тут, около злополучной кастрюли со злополучным борщом… Гена его хоть ел...
— Вот, дожилася… — опять сказала тихо, без прежнего надрыва. И опять сама себе не очень поверила.
Никто, конечно, не гнал ее спать в кухню. Сама предложила. Сначала, когда только поженились, Наташка с Геной жили в маленькой комнате, а Татьяна Александровна в зале. Но зал казался ей слишком велик, и она предложила молодым поменяться. Потом родилась Женька. Пока была маленькая, жила, разумеется, при бабушке. И ничего, не мешали друг другу. До той поры, пока, что называется, у девки сиськи не полезли. Гены тогда уже не было, а с Женькой — что ни день, скандал.
В общем, долго ли коротко, Татьяна Александровна поставила ультиматум — ей маленькую комнату в полное распоряжение, а Наташка с Женькой в большой пусть сами как хотят. Что тут началось! Наташка в крик, Женька в слезы — и у всех личная жизнь от этого варианта резко псу под хвост, ну конечно.
Тогда плюнула Татьяна Александровна, освободила в кухне уголок и — одна, никого не подпустив, — переволокла тахту на новое место. Живите, сказала, как хотите, Бог вам судья. И неделю не разговаривала. Все думала с горечью — кого же я воспитала? Все ведь им. Наташке, Женьке…
Наташка, правда, всю неделю твердила, что Татьяна Александровна все неправильно поняла, что это им надо в одну комнату съехаться, а Женька пусть отдельно, у нее возраст трудный. Только поздно опомнилась. Отродясь Татьяна Александровна решений не переигрывала.
— Дура! Жить не умеешь! — выставила Наташка последний аргумент. — Раньше надо было думать, чем в дыре этой оставаться! На твоей должности люди на всю жизнь копили! Чистенькой хотела остаться? Вот и сиди в кухне, раз так. — И обратилась куда-то наверх, патетически воздев руки: — Господи, ну почему меня родила эта женщина, а не тетя Юля?
Галкина где хочешь могла приспособиться, Наташка права. Даже дефолт ее не сломал. Машину водить научилась, отдыхала по три раза в год за границей. Татьяна Александровна так не умела. Оставшись без места уборщицы, не нашла она ничего лучше, как устроиться в районную библиотеку — где и просидела до пенсии, а потом все силы отдала внучке. Женька до первого класса была все с бабушкой. На коленки прилезала, бабулечкой звала — ласково так. Обнимала за шею. Где теперь все это?
И ведь Наташка-то что сделала, поганка! Когда Гены след простыл, а вышибалы начали названивать — еще не грозя, а пока уговаривая найти должника, — Наташка взяла и тоже влезла в кредит. Где голова у человека?! Им с Женькой, вишь ты, за одним компьютером тесно стало. Ноутбук завела, год потом расплачивались — почти по две тысячи отдавали… Как засядут вечером — только и слышно, как клавиши щелкают. Ни поговорить с ними, ни вопроса задать.