Он допил пиво и отставил стакан.
- Ладно, надеюсь, с божьей помощью мы доберемся до истины. Передайте полицейским, которые допрашивают свидетелей, пусть они будут особенно внимательны ко всему, что имеет отношение к цифре шесть. Никакого явного любопытства, никаких вопросов в лоб, но если тема вдруг всплывет, им надо быть начеку. Я надеюсь, все они знают о том, что Хеллер подозревал одного из своих клиентов в совершении серьезного преступления?
- Они знают об этом от Гудвина, - ответил Кремер. - А при чем тут шестерка?
Вулф покачал головой, будто не слыша его.
- Это очень, очень важно.
- Кстати, дядя Уинслоу умер шесть лет назад, оставив племяннику шесть центов, - напомнил инспектор
- Я в курсе. Вы сказали, что уже расследуете этот эпизод. Что ж, прекрасно. Может, мистеру Гудвину самому предупредить ваших людей?
Кремер поблагодарил, сказав, что отдаст распоряжения лично, и покинул комнату.
К тому времени, как он вернулся, Стеббинс уже пригласил в кабинет второго свидетеля, представил его Вулфу и усадил в кресло, которое недавно занимал Уинслоу. Собственно говоря, это был не свидетель, а свидетельница Сьюзен Матуро. Она пребывала в том же состоянии, что и утром, но сейчас ее волнение воспринималось уже под иным углом. Закрадывались сомнение, не боязнь ли разоблачения была ему причиной? Конечно, Сьюзен - девушка симпатичная, но ведь и Мод Вейл была тоже чертовски хороша собой, что не помешало ей отравить двух мужей. С другой стороны, Хеллера вероятнее всего убил именно тот клиент, которого он заподозрил в совершении преступления, но для того, чтобы Хеллер его заподозрив, клиент должен был по крайней мере хоть раз с ним встретиться. А по словам Сьюзен, она никогда прежде не звонила Хеллеру и ни разу его не видела. И все же снимать с нее подозрения я не спешил, как, впрочем, и с Агаты Эбби, которая тоже утверждала, что в тот день пришла на прием к Хеллеру впервые. Было известно, что Хеллер иногда назначал встречи клиентам в других местах, и мисс Матуро, так же как и мисс Эбби, вполне могли оказаться в числе именно таких клиентов.
Начав разговор со Сьюзен, Вулф смягчился. Возможно, потому, что она не отказалась от вина и, сделав глоток, довольно облизнула губы. Вулф любил, когда люди разделяли с ним его удовольствия.
- Видите ли, мисс Матуро, - начал он, - ваша помощь в этом деле была бы для нас неоценимой. Как свидетельствуют факты, Хеллера убил один из шести посетителей, пришедших утром к нему на прием. Вы единственная из этих шести, кто покинул здание раньше одиннадцати часов, то есть до начала приема. Однако данные вами объяснения о причине ухода кажутся мне недостаточно ясными. Не могли бы вы их немного дополнить?
Она взглянула на меня. Я не послал ей воздушного поцелуя, но и не сделал каменной физиономии.
- Я передал мистеру Вулфу наш разговор слово в слово, - заверил я ее.
Она рассеянно кивнула и вновь повернулась к Вулфу.
- Неужели мне нужно опять пересказывать все с начала?
- Возможно, вам придется это проделать даже несколько раз, - произнес Вулф. - Итак, что заставило вас уйти?
Она сглотнула, попыталась заговорить, но голос ей плохо повиновался.
- Вы, наверное, слышали о взрыве и пожаре в больнице Монтроуз. Это было месяц назад.
- Конечно, ведь я читаю газеты.
- Значит, тогда вам известно, что там погибло триста два человека. В ту ночь я дежурила в палате "Г" на шестом этаже. Помимо погибших, было много раненых, но я совсем не пострадала - ни царапины, ни малейшего ожога. Одна моя близкая подруга сгорела заживо, спасая больных, другая осталась калекой на всю жизнь. Молодой врач, за которого я собиралась выйти замуж, был убит взрывом. Я до сих пор не пойму, как осталась цела и невредима, ведь я участвовала в спасении пациентов не меньше других. Но теперь, когда я сижу перед вами живая и здоровая, меня это совсем не радует. Да и есть ли тут чему радоваться?
Она, видимо, ожидала ответной реакции, и Вулф глухо пробормотал:
- Пожалуй, пожалуй...
- Вообще-то я не из тех, кто с ненавистью относится к людям, продолжала она.
- Да?
- Вот именно. Прежде я никогда за собой такого не замечала. Но с недавних пор меня буквально захлестывает ненависть к тому мужчине - или, может быть, женщине, - который подложил бомбу в больницу и стал виновником трагедии. Нет, я не сошла с ума, но это чувство неотступно преследует меня. Спустя две недели я попыталась начать работать в другой больнице, но не смогла. Я ежедневно прочитывала все газеты, надеясь хоть что-либо узнать о результатах расследования, и ждала, когда же наконец поймают преступника. Ни днем, ни ночью мысль о случившемся не давала мне покоя. Я пошла в полицию и предложила свою помощь, но там мне задали лишь несколько формальных вопросов. Я сообщила полицейским все, что знала.
Шли дни, и мне становилось ясно, что они никогда его не найдут. Надо было что-то предпринять. Тут мне попалась газета со статьей о Хеллере, и я решила обратиться к нему.
При этих словах Вулф фыркнул.
- Я пошла к Хеллеру. У меня имелись кое-какие сбережения, и в крайнем случае я даже была готова занять немного денег, чтобы ему заплатить. Но когда я уже сидела в приемной рядом с другими посетителями, мне вдруг подумалось: "Боже, что я здесь делаю? Не безумие ли это? Неужели обуреваемая жаждой мести, я не ведаю, что творю?" Мне захотелось выйти на воздух и собраться с мыслями. Я встала и покинула приемную. Спускаясь на лифте, я почувствовала, что кризис миновал. В больнице мне часто доводилось наблюдать у пациентов подобное состояние.
Выходя из лифта, я услышала, как привратник произнес имена Арчи Гудвина и Ниро Вулфа, и у меня возникла идея обратиться к вам. Я окликнула мистера Гудвина, но тут на меня снова нашло затмение. Я не смогла объяснить ему суть своего дела и лишь попросила устроить мне встречу с вами. Он обещал попробовать, и мы договорились созвониться позднее. - Она взмахнула рукой. Вот, собственно, и все.
Вулф пристально уставился на нее.