— Принимайтесь за работу, — бросил он конюхам, не поворачивая головы.
Слуги торопливо разбежались по своим делам. На дворе остались только Розамунда и ее звероподобный жених.
Наклонив голову, он пристальным взглядом окинул ее, словно хищник, увидевший добычу. Ей показалось, что он еще раз понюхает воздух, а затем, оскалившись, бросится на нее.
Вместо этого Гриффин, скрестив руки на груди, спокойно произнес:
— Ваша лошадь еще не прибыла.
От низкого грудного тембра его голоса у нее все задрожало внутри. Он медленно оглядел ее — с головы до пят. От пронзительного взгляда его светлых глаз Розамунда еще сильнее задрожала. Будь он ее слугой, она непременно отчитала бы его за подобную дерзость.
Ее бросило в жар, горячая возбуждающая волна пробежала по телу.
— В таком случае оседлайте для меня какую-нибудь другую лошадь.
Ее голос предательски дрогнул, и Розамунда готова была убить себя за это. Кроме того, она никогда не обращалась со слугами в такой надменной аристократической манере. И всему виной только он. Ей никак не удавалось совладать со своим волнением.
Гриффин пожал плечами.
— Здесь нет ничего подходящего для такой леди, как вы.
Она поморщилась.
— Ну что ж, сейчас увидим.
Кивнув в сторону конюшни, она направилась к ней.
— Покажите мне.
Но едва она попыталась пройти мимо, как он схватил ее за локоть и остановил.
— Там нечего смотреть.
Розамунда едва не задохнулась от возмущения. Он держал ее не грубо, но крепко, так что вырваться не было никакой возможности. Она сердито взглянула на него.
— Отпустите меня.
— Я не позволю вам ездить верхом ни на одной из здешних лошадей.
Она попробовала вырваться, хотя и понимала, насколько бесполезны ее попытки. Его пальцы держали ее цепко и крепко, словно стальной капкан.
— Не позволите? Но почему я должна слушать ваши нелепые указания?
Гриффин ухмыльнулся:
— Ах мой невинный прелестный ангелок. Неужели не догадываетесь? Я Гриффин Девер.
Гриффин расплылся в улыбке, предвкушая то, что должно было произойти. Вот сейчас она вскрикнет и побежит прочь.
— Ну и что? Я знаю, кто вы. Разве не помните, вы же послали мне свою миниатюру? И правильно сделали. Иначе я никогда не узнала бы внука графа в таком неприглядном обличье.
Гримаса раздражения, смешанного с нетерпением, пробежала по ее лицу.
— Да отпустите же меня. Вы испачкаете мой новый костюм для верховой езды.
Он выпустил ее руку, словно вдруг обжегся. «Удивление» — это слово лишь в малой степени отражало то чувство, которое он испытал. Перед ним стояла изящная очаровательная девушка, на ее фоне он казался великаном-людоедом, пожирающим маленьких детей. Раньше ни одна женщина, за исключением его сестры, не вела себя с ним так. Она знала, кто он? Она знала, что он... что они... И тем не менее как ни в чем не бывало стояла перед ним.
Догадавшись, что у него челюсть отвисла от удивления, Гриффин поспешно закрыл рот.
— Погодите. Какая миниатюра?
В ее чистых и спокойных глазах не заметно было никакой чувственности. Сколько же ей лет? Семнадцать? Восемнадцать? Наверное, да. Она была настолько хороша и невозмутима, насколько может быть девушка, чья красота только что расцвела.
По ее губам скользнула усмешка.
— Портрет, который вы мне послали. Сперва я отправила вам мой портрет, а затем вы мне — свой.
Гриффин побагровел от злобы. Черт бы побрал деда! До каких пор он будет над ним издеваться? Смущенно откашлявшись, он сказал:
— Должно быть, портрет граф послал без моего ведома. Я бы никогда...
Гриффин запнулся, едва не проговорившись, ведь он не верил, что его лицо способно производить благоприятное впечатление на дам.
Выражение ее лица сразу смягчилось.
— О, простите. Видимо, граф держал вас в неведении.
Наклонив голову, она ласково спросила:
— Вам известно, зачем я приехала сюда?
Гриффин мрачно кивнул:
— Да, известно.
От такого ответа настроение Розамунды снова испортилось. Холодным тоном она продолжила:
— В таком случае позвольте узнать, почему вы встречаете меня в таком виде. Любой джентльмен, будь у него хотя бы крупица вежливости, ожидал бы приезда своей невесты.
Она смерила его презрительным взглядом.
— И по такому случаю надел бы более подходящий наряд.
— У меня были более важные дела, — фыркнул он.
— Более важные? — Розамунда едва не потеряла дар речи от возмущения. — Что может быть важнее, чем ожидать встречи с женщиной, с которой вам предстоит жить до конца дней?
Гриффин едва не расхохотался. Неужели она так серьезно относится к помолвке? Она что, смеется над ним? Несмотря на весь свой скепсис, он, как мужчина, буквально изнывал от первобытного желания подхватить ее, такую красивую и такую чистую, на руки и отнести в свое логово, где можно было делать с ней все, что может делать с женщиной мужчина. Но такой поступок был бы святотатством.
Она словно светлый ангел возвышалась над ним, возможно, даже обитала на небесах. Как только могла прийти в голову герцогу Монфору мысль, что он, Гриффин, подходящая пара для такой девушки, как она? Леди Розамунде Уэструдер полагалось выходить замуж за прекрасного рыцаря, а не за такое чудовище, каким был Гриффин Девер.
Он обтер рубашкой свое тело.
— Не расстраивайтесь. Я объясню герцогу, что мы не подходим друг другу. Идемте.
Подняв с земли брошенную одежду, он решительно зашагал со двора конюшни. Ей ничего не оставалось, как последовать за ним.
Не желая подстраивать свой размашистый шаг под ее походку, Гриффин вынудил Розамунду едва ли не бежать рядом с ним. Но несмотря на все усилия, она вскоре отстала. Огибая стену сада, он услышал позади жалобный крик:
— Подождите.
Тихонько выругавшись, он застыл на месте, поджидая ее. Обернувшись, он смотрел, как она торопливо шла к нему через лужайку. Несмотря на спешку, выглядела она по-прежнему спокойной и элегантной. Вдруг непонятно почему ему очень захотелось взлохматить ее волосы, чтобы она не была такой невозмутимой.
Черт, ему следовало подавлять такие мысли в зародыше.
Наконец она догнала его. От быстрого шага у нее разрумянились щеки, а синие глаза заблестели словно сапфиры. Она стала еще красивее. Интересно, как она будет выглядеть после любовных утех, подумал он.
От воображаемой картины у него перехватило дыхание.
— Неужели вы хотите сказать, что не собираетесь жениться на мне?
Ее голос звучал сдержанно, как это ни странно, но в нем не было заметно удивления.
Не удержавшись, Гриффин хрипло рассмеялся.
— Ну хватит, моя прекрасная леди. Не притворяйтесь, будто вам не терпится выйти за меня замуж.
Он просто ее не понимал. Глупо из вежливости притворяться, что брак с ним ей не противен. Гриффина нисколько не радовало, что она так послушно играла свою роль. Хотя он кое-что слышал о ее опекуне, герцоге Монфоре. О нем говорили как об очень твердом и даже суровом человеке, особенно если дело касалось священного долга перед семьей.
Неужели богатство Гриффина и высокое положение в обществе перевесили отвращение к его безобразной внешности? Богатая, красивая, со связями в свете... Конечно, она смело могла выбирать себе мужа по всей Англии среди самых знатных и богатых семей. Возникал вопрос: зачем он ей?
Розамунда тяжело вздохнула.
— Я не собираюсь докучать вам, сэр. Но перед нашей поездкой сюда герцог, мой опекун, дал ясно понять, что все уже устроено. Может... — Она запнулась, закусив губу. — Может, вам что-то не нравится во мне?
Боже, надо же такое придумать?!
Соединить вместе с ним столь прекрасное и совершенное создание, нет, должно быть, кто-то решил подшутить над ним: скорее всего дед, — но с какой стати ей морочить ему голову?
Он впился глазами в ее лицо.
— Итак, вы хотите выйти за меня замуж? Вы готовы послушно выполнить волю вашего опекуна?
Она потупила глаза.
— Я никогда... никогда бы не решилась поступить иначе.