Йен уже вышел из дома, когда позади кареты, в которой он приехал, остановилась другая наемная карета. Не успела она остановиться, как из нее выскользнул Дэниел. На его узком лице при виде Йена появилось испуганное выражение.
Йен прошел мимо него и заглянул в кеб в поисках Бет. Он услышал, как она что-то говорит об оплате, но этим займется Керри. Йен взял Бет на руки, не позволяя туману подкрасться к ней.
— Йен, — заговорила она, — что скажут соседи?
Йену было совершенно наплевать на то, что скажут соседи. Он обнял ее за талию и внес в дом.
В доме миссис Баррингтон пахло ветхостью, затхлостью и было душно. Застоявшиеся запахи пытались перебить лавандовый аромат Бет, как будто дому хотелось выжить ее отсюда в прежнюю тяжелую жизнь, из которой она пришла сюда.
— Если ты тащишь меня в мою спальню, — сказала Бет, когда они поднялись на самый верх, — то, может быть, тебе стоит спросить, которая из них моя.
Йену было все равно, какая комната принадлежала ей, но он позволил ей отвести его в нее. Спальня, в которую она привела его, была маленькой, оклеенной обоями с ужасными гигантскими весенними цветами. В ней стояла большая кровать с пологом, туалетный столик возле окна и деревянное кресло. Шторы не пропускали ни единого луча света. Шипение газового светильника и затхлый запах завершали унылую картину.
— Это комната прислуги, — проворчал Йен.
— А я и была прислугой. Компаньонка остается в тени, как и гувернантка. Не совсем прислуга и не совсем член семьи.
Йен упустил нить ее разговора. Он повернул ключ под фарфоровой ручкой и подошел к Бет.
— Дворецкий сказал, что ты поехала в Ист-Энд.
— Да. Я наводила там справки.
— Относительно чего?
— Относительно чего, как ты думаешь, мой дорогой Йен?
Бет развязала шелковый шарф, который защищал ее от тумана, и сняла перчатки.
— Ты послала телеграмму Феллоузу.
Она покраснела.
— Да, я…
— Я говорил тебе: оставь это. Ему нельзя доверять.
— Я хотела узнать все, что известно ему. Может быть, он обнаружил что-то, чего не знаешь ты.
Гнев Йена напоминал вкус пыли.
— Так ты видела его? Ты встречалась с ним?
— Да, он приходил сюда.
— Он приходил сюда?!
— Ты отказался хотя бы что-нибудь рассказать мне. Что мне оставалось делать?
— А ты не понимаешь? Если ты будешь знать слишком много, я не смогу защитить тебя. Тебя могут выслать из страны или повесить, если ты узнаешь слишком много.
— Почему, черт возьми, меня вышлют из страны из-за того, что друг твоего брата, Стивенсон, или его любовница, миссис Палмер, убили…
Она умолкла, и ее лицо окаменело.
Йен никогда не знал, что скрывается у человека под выражением его лица. Все вокруг инстинктивно узнавали признаки гнева или страха, счастья или грусти у других людей. Йен не понимал, почему люди смеются или плачут. Он должен был наблюдать за ними, чтобы научиться делать то, что делали они.
Он схватил Бет за плечи и встряхнул ее.
— О чем ты думаешь? Скажи мне. Я не знаю.
Она взглянула на него, ее синие глаза были широко раскрыты.
— О, Йен! — Его сила не пугала ее, она с нежностью положила руки на его плечи. — Ты думаешь, это сделал Харт, не так ли?
Йен покачал головой. Он закрыл глаза и продолжал трясти головой, но удерживал Бет, как будто, если он ее отпустит, его оторвут от нее.
— Нет.
В комнате, словно эхо, звучало это слово. Он снова произнес его и не переставал повторять.
— Йен!..
С усилием он остановился, но по-прежнему не открывал глаза.
— Почему ты так думаешь? — Голос Бет согревал его, как стеганое одеяло. — Скажи мне.
Йен раскрыл глаза. Мучения, длившиеся пять лет, угнетали его. Салли хвасталась, что знает секреты, которые погубят Харта, навсегда выбросят его из политической жизни. Харт интересовался политикой. В момент наивысшей близости с Салли она, не переставая повторять, как шантажирует Харта, доводила Йена до такой ярости, что Йен отрывался от нее и, схватив свою одежду, убегал из комнаты. Он предчувствовал приступ гнева и знал, что должен уйти.
Он обошел дом в поисках виски или Харта. И, не найдя ничего, попытался успокоиться. Придя в себя, он вернулся в комнату Салли.
— Открыв дверь, я увидел в спальне Харта и Салли вместе на диване.
Видения непроизвольно возникали перед глазами Йена, каждое из них было четким и ясным, как это все и происходило в тот день. Харт вместе с Салли, ее голые руки и ноги обвились вокруг него… вот она вскрикнула от удовольствия, а затем от страха.
— Харт отнял у нее нож — не знаю, почему у нее был нож. Она ссорилась с Хартом. Харт отбросил нож в сторону. Затем он сжимал ее горло, пока она не притихла и не рассмеялась. Мне не хотелось, чтобы ты все это знала.