– Я ведь тоже так делаю!
– Угу. Надо во что бы то ни стало подготовить тебя к чемпионату Южной Калифорнии.
– А когда он будет? – поинтересовался я.
– Меньше чем через два месяца. В длинные выходные на День Президентов[53].
– А этот отель все еще принадлежит дяде Джо? – спросил я.
– Да, конечно.
Отец провел утюгом вверх и вниз по основанию лыжи.
– Сегодня ты должен проехать быстро, – сказал он.
– Ага, так и будет.
«Какой смысл говорить о победе над первым из лучших, если я ни разу еще не одолел ни второго, ни третьего?» – подумал я, а вслух заметил:
– Я слишком мало вешу.
Утюг замер в его руках.
– Делай ставку на свою технику.
– Но на равнине она все равно не работает.
– Эй! Это не причина.
– Но я не могу ехать быстро, потому что мне не хватает веса!
– А на равнине группируйся. Делай все, что можешь.
– И так проезжать через слаломные ворота?
– Ладно, не думай о скорости.
– Но ты же только что сказал…
– Да, да, но об этом позаботится воск, Оллестад.
Он перенес утюг на вторую лыжу.
– Пап, а почему на слаломе я каждый раз писаю в штаны?
– Потому что ты сильно взбудоражен. Ничего страшного.
– Но ведь другие ребята не писают!
– Откуда ты знаешь?
Отец отложил утюг и приставил лыжи к стене.
– Ты ведь хочешь, чтобы я победил того парня, правда? – спросил я.
Он посмотрел на меня с открытым ртом.
– Нет. Не переживай из-за него.
– А зачем ты о нем заговорил?
– Не знаю. Наверное, меня просто достало, что все о нем рассказывают.
– Тогда тем более, зачем о нем говорить?
– Ну… чтобы уже выкинуть это из головы, Норман.
Отец вытащил из сумки скребок и счистил с основания лыж верхний слой воска.
– Четвертое место, десятое, первое, – начал он. – Разве дело в этом?
– Но ведь все стараются победить, – заметил я.
– Знаю. Но мы – другое дело. Мы здесь только для того, чтобы выполнить несколько отличных поворотов и чтобы с каждым разом делать это чуточку лучше. Мы здесь просто так, для прикола.
Усы его непокорно топорщились во всех направлениях, глаза заволокло дымкой. Он пристально вглядывался в мое лицо, изучал меня. Я же смотрел сквозь него – туда, где объяснения отца уже не имели никакого смысла. Я не мог понять, что он имел в виду, говоря про прикол.
– То есть для тебя все это неважно?
– Мне важно одно – чтобы ты, Чудо-Мальчик, не стоял на месте. Не зацикливайся на том, каким по счету ты финишировал в прошлый раз, как выполнил последний поворот. Переходи к следующему и выкладывайся по полной.
Мы зарегистрировались в секции слалома в Хэвенли-Вэлли, и сотрудник оргкомитета поинтересовался, где находится Маунт-Уотерман.
– Лос-Анджелес, – ответил отец.
– Далековато от озера Тахо, – улыбнулся он и протянул мне фуфайку со стартовым номером. – Желаю удачи!
От моей команды больше никто не выступал, и мы с отцом вместе съехали по трассе. Он взял на себя роль тренера. Это был некрутой спуск с довольно узкими воротами и целинным снегом.
– На целине ты их точно сделаешь, – сказал отец.
Это сбивало меня с толку. Ясно, что он все-таки мечтает о моей победе. Но действует исподтишка, поддразнивая, чтобы я захотел выиграть, но не нервничал. Я его раскусил.
– А может, снег перестанет идти, – подначил я его. – И – прощай, целина!
– Тогда будут большие канавы, – среагировал он. – Для тебя это не проблема. Сделаешь их в канавах!
Я ухмыльнулся:
– А может, и нет.
Он окинул меня долгим взглядом. Но я уже сказал все, что хотел, и решил держать рот на замке.
Когда мы преодолели четверть спуска, отец заставил меня вплотную приблизиться к ребятам из лыжной команды Хэвенли-Вэлли, которые ехали впереди. Он пересказывал мне все, что говорил им тренер, и в конце концов тот не выдержал:
– Простите, сэр, из какой вы команды? – обратился он к отцу.
– Маунт-Уотерман, – ответил он. – Наш тренер не смог приехать, и мы надеялись поднабраться кое-каких советов.
– Родители этих ребят платят большие деньги за тренировки. Мне кажется, это нечестно – то, что вы слушаете мои указания бесплатно.
Челюсть отца напряглась, но он тут же улыбнулся.
– Я заплачу, – предложил он.
– Об этом вам нужно договариваться с президентом команды, – ответил тренер.
– Но вы же тренер! У вас наверняка есть право решать, кто может тренироваться с командой, – возразил отец.