- Мам, ты весь дом выстудишь! – перебила Лили, заглядывая в гостиную. Она не могла смотреть на Такера, поэтому уставилась на копну седых волос матери. Лили была уверена, что щеки у нее ярко-красного цвета, и не знала, что смутило ее больше: то, чем занимались они с Такером, или глупая болтовня матери. – Спасибо еще раз, что помогли мне донести пакеты, помощник шерифа Мэтьюс.
- Пожалуйста. До встречи, леди.
Луэлла Брукс посмотрела на закрывшуюся дверь, потом перевела взгляд на младшую дочь.
- Ну...
В этом одном возгласе содержалось очень многое. Лили спряталась обратно в кухню, посмотрела на две кофейные кружки и поднесла ту, что с надписью «В Техасе все большое», ко рту. И умудрилась проглотить половину. Кофе обожгло язык и горло, и Лили поставила кружку обратно, когда в кухню зашла мать.
- Он, определенно, красивый мальчик.
Лили сглотнула, не обращая внимания на обожженные вкусовые рецепторы и горло. Взяла свою розовую кружку от «Диан Дудс» и повернулась с легкой улыбкой на лице.
- И милый. Помог мне донести покупки.
Морщинистое лицо матери посуровело.
- Ты одинокая женщина, Лили. И должна смотреть, кого пускаешь в свой дом.
- Он помощник шерифа. Что, по-твоему, он собирался сделать? Убить меня?
Коснуться меня? Поцеловать меня? Сделать меня такой сумасшедшей, как считают окружающие?
- Я говорю не о твоей физической безопасности.
Лили понимала.
- Он просто принес мои покупки и выпил полчашки кофе. – Свободной рукой она указала на кружку, стоявшую на столе. – А потом ушел.
Благодарение Господу. Если бы Такер не остановился тогда, когда сделал это, ее мать воспользовалась бы своим ключом и прокралась в дом. Мысль о матери, которая увидела бы их с Такером, была слишком ужасной, чтобы допустить ее в голову.
- Осторожность будет не лишней, когда речь идет о репутации одиноких девушек. Вот недавно электрик провел в доме Дорин Яворски три часа. – Мать бросила на Лили многозначительный взгляд. – Починка проводки не занимает три часа.
- Ма, Дорин семьдесят лет.
- Именно. Она всегда одевалась немного неожиданно. Конечно, это было до того, как она вышла замуж за Лина Яворски…
...и это доказывает, что память у людей длиннее, чем ириска.
Прикрыв глаза, Лили подула на кофе.
- Ее дочь Дорлин не падала с того дерева. Она…
Лили не стала останавливать мать. Луэлла будет говорить, пока у нее не кончатся слова, что могло занять некоторое время. С того момента, как она ушла на пенсию из «Ужина Дикого Койота», болтовня ее стала еще хуже. И Лили не могла ничего поделать с этим, кроме как отрешиться от голоса матери и уйти в собственные мысли. К сожалению, ее мысли были наполнены Такером. Он сказал, что хочет отношений, но он не знал ее. Не знал ее прошлого и того, что говорили о ней. По крайней мере, пока. Без сомнения, он передумает, когда услышит о происшествии с Ронни в две тысячи четвертом.
Лили глотнула кофе и вздрогнула, когда жидкость попала ей на обожженный язык. Но прошлое было не самой главной причиной того, что любые отношения были невозможны. Лили была занята. У нее не было времени. Она не могла связаться с Такером.
Ему тридцать. В тридцать Лили даже не знала, чего хочет.
Может, у него и не было проблем с разницей в возрасте, но у нее были. Люди назовут ее извращенкой. Сумасшедшей извращенкой Лили Дарлингтон. Если бы все это касалось только ее, она бы рискнула. Могла бы показать миру средний палец. Но речь шла не только о ней. Она знала, что значит быть школьницей, чья мама не особо держит себя в рамках. Дети могут быть очень жестоки, и она не могла поступить так с Пипом.
ГЛАВА 5
Светильники в салоне красоты «У Лили Белль» сияли золотым огнем, отражаясь от блесток на наряде хозяйки. Платье с длинными рукавами закрывало Лили от ключиц до середины бедра и могло бы считаться скромным, если бы не обрисовывало каждый изгиб тела. Тела, которое Лили сохранила подтянутым с помощью тяжелой работы, Родни Уи и занятий пилатесом в одной из подсобок салона. Она не только делала стрижки, но была лицом своего бизнеса, и ей было очень важно создать положительный, здоровый имидж.
Волосы Лили собрала в свободный сексуальный пучок и, болтая с посетителями, стояла в центре салона с первым бокалом шампанского за весь вечер. Праздник официально закончился полчаса назад, и Лили не могла дождаться, когда сможет снять сверкающие золотые туфли на шпильках. Салон продал товаров и услуг более чем на десять тысяч долларов, и множество клиентов записалось на спа-процедуры. Учитывая затраты на организацию вечеринки, Лили решила, что покрыла свои расходы, и это радовало. Ей нужно было привлечь новых клиентов и сделать их счастливыми, чтобы они снова вернулись. А с каждым повторным визитом счастливые клиенты обычно хотели попробовать новейшие процедуры для лица или самые последние продукты по уходу за собой.
- Мне нужно идти, - к Лили, надевая коричневый тренч и вытаскивая светлые волосы из-под воротника, подошла ее сестра Дэйзи. Она была на шестом месяце беременности, и красное платье для будущих мам облегало ее животик. Дэйзи была старше, а Лили – выше. Между ними имелись еще кое-какие различия, но девочки Брукс были достаточно похожи, чтобы в них безошибочно угадывали сестер.
- Я провожу тебя.
- Не надо.
- Я хочу. – Лили поставила бокал на стол и прошла через салон к входной двери. – Я так рада, что ты пришла сегодня.
- Хотя я ни черта не выиграла.
Улыбнувшись, Лили открыла дверь.
- Не переживай. Я знаю хозяйку и познакомлю тебя с ней.
- Хорошо. Потому что когда родится этот малыш, мне нужно будет покрасить волосы и сделать пару уколов ботокса в лоб.
Лили сложила руки на груди, съежившись от холода ночи.
- Я пыталась уговорить маму на ботокс, ты же знаешь, она не хочет колоть «наркотик» себе в лицо.
Дэйзи засмеялась.
- Как вчера прошло с Ронни?
Лили пожала плечами, пока они шли через парковку к новому фургончику сестры, стуча каблуками по асфальту.
- Ронни, конечно, опоздал на час. Но приехал.
- Разве мы не считаем, что это прогресс?
Лили покачала головой, и золотая сережка-кольцо коснулась ее шеи.
- Мы считаем, что это счастливая случайность. Он тупее, чем дорожная ящерица, и признал, что последняя подружка сбежала вместе с его телевизором и приставкой. Когда Ронни найдет себе новую пассию, то снова забудет о Пиппене.