- Баскетбольный сезон закончился до следующего года.
- Вот почему я должен тренироваться. Чтобы стать лучшим.
- Ты должен пойти поесть. Прямо сейчас.
Пиппен страдальчески вздохнул и бросил мяч Такеру.
- Можешь поиграть, если хочешь.
Тот не хотел, но мяч поймал.
- Спасибо. Увидимся, Пиппен.
Когда мальчишка проносился мимо матери, та протянула руку и поймала его. Крепко обняла и поцеловала в макушку.
- Тебе не нужно быть лучшим во всем, Пип. – Она чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза. – Я люблю тебя сильнее, чем солнце и звезды.
- Я знаю.
- Во веки веков. Всегда. – Лили обхватила ладонями его щеки. – Ты хороший мальчик, - улыбнулась, глядя на его обращенное вверх лицо, - с грязными руками. Помой их, когда зайдешь в дом.
Такер смотрел, как ее узкие ладони касаются щек и висков сына, обхватывают его уши. Ногти у нее были красными, а кожа выглядела мягкой. Тонкие голубые вены расчерчивали запястья и исчезали под манжетами красного пальто. Холодный воздух заставлял легкие Такера гореть огнем.
- Иди в дом или отморозишь себе уши.
- Яйца.
Ой.
- Что?
- Я отморожу себе яйца. – Пиппен обернулся и засмеялся: – Такер сказал, что здесь так холодно, что я отморожу себе яйца.
Лили посмотрела в глаза Такеру, подняв бровь.
- Прелестно. – Она провела пальцами по коротким волосам сына. – Иди ешь, пока твои вафли не стали такими же холодными, как твои… уши. – Тот убежал, и Лили сложила руки на груди. Бигуди в волосах должны были заставлять выглядеть ее нелепо. Но это было не так. Они заставляли Такера хотеть увидеть, как она будет снимать их. Это было глупо, и он стал набивать мяч вместо того, чтобы думать о ее волосах. – Вы, должно быть, новый сосед.
- Такер Мэтьюс. – Он засунул мяч под мышку и протянул руку.
В течение нескольких ударов сердца соседка смотрела на нее, потом пожала. Кожа Лили оказалась такой же мягкой, какой была на вид. Такер задумался, как бы ощущалась ее ладонь на его щеке. А затем задумался, почему вообще задумывается об этом.
- Лили Дарлингтон. – Ее голубые глаза смотрели в его, и она, очевидно, не узнала Такера по прошлому вечеру. Лили засунула руку в карман. – Я уверена, вы милый человек, но я очень осторожна и не подпускаю мужчин к своему сыну.
Такер считал, что это мудрое решение.
- Вы беспокоитесь, что я причиню вред вашему ребенку?
Она покачала головой:
- Не беспокоюсь. Просто предупреждаю, что я защищаю Пипа.
Тогда, возможно, ей не следовало называть его Пипом, потому что такое имя - гарантия драк. Хотя... это же Техас. Правила для имен в Техасе отличались от правил в оставшейся части страны. И парень по имени Гуппи не обязательно выбьет всю дурь из Пипа.
- Я не причиню вреда вашему ребенку. – Такер скрестил руки на груди и качнулся на пятках.
- Просто чтобы не было недоразумений: если вы хотя бы подумаете о том, чтобы тронуть хоть один волосок на его голове, я убью вас и сна из-за этого не потеряю.
По какой-то извращенной причине после этой угрозы Лили понравилась Такеру.
- Вы меня даже не знаете.
- Я знаю, что вы играете в баскетбол с десятилетним мальчиком в девять утра, - сказала она, и ее голос был полон предупреждения. – Сейчас примерно тридцать два градуса, и вы говорите об отморожении яиц с моим сыном. Это не совсем нормальное поведение для взрослого мужчины.
Поскольку Лили явно была не замужем, Такер задумался, знает ли она хоть что-то о нормальном поведении взрослого мужчины.
- Я играю в баскетбол и отмораживаю свои яйца, чтобы немного поспать. Я только что пришел с работы, а баскетбол вашего ребенка будит меня. Я решил, что если мы сыграем в Л-О-Ш-А-Д-Ь, Пип даст мне передышку. – Это было достаточно близко к правде.
Лили моргнула.
- О. – Она склонила голову набок и нахмурилась, как будто внезапно попыталась вспомнить его. - Вы работаете в ночную смену на мясокомбинате? Я работала там несколько недель пять лет назад.
- Нет. – Он несколько раз стукнул мячом о землю и подождал.
- Хм. – Складка меж ее бровей разгладилась, и Лили повернулась, чтобы уйти. – Мне надо проверить Пипа. Была рада познакомиться, мистер Мэтьюс.
- Мы встречались вчера вечером. - Она повернулась обратно и снова нахмурилась. - Я остановил вас за невнимательное вождение.
Рот у нее приоткрылся.
- Это были вы?
- Ага. – Он кивнул. – Вы отстойный водитель, Лили.
- Вы – шериф.
- Помощник.
- Это объясняет ваши трагичные штаны.
Такер опустил взгляд на свои темно-коричневые брюки с бежевыми полосками по бокам.
- Вы разве не считаете их горячими?
Лили тряхнула головой:
- Простите?
Он бросил ей мяч, и она поймала.
- Скажите Пиппену, что если завтра утром он даст мне поспать, то около четырех я научу его попадать в корзину.
- Скажу.
- Вы не боитесь, что я извращенец?
- Пиппен знает, что ему запрещено покидать двор, не предупредив меня или бабушку. – Она пожала плечами. – А вы уже знаете, что у меня есть лицензия на скрытое ношение оружия. И девятимиллиметровая «беретта». – Лили засунула мяч под мышку. – Просто к сведению.
- Прекрасно. – Такер умудрился не засмеяться. - Но вы хвастаетесь или угрожаете офицеру?
- От отца Пиппена немного толка. Я все, что есть у моего сына, и это моя работа - быть уверенной, что он в безопасности и счастлив.
- Ему повезло с вами.
- Это мне повезло с ним.
Такер посмотрел, как она уходит, затем повернулся и пошел к себе. Только один человек за всю его жизнь заботился о его безопасности. Бабушка Бетти. Если хорошенько постараться, Такер мог вспомнить прикосновение ее нежной руки к своей голове и спине. Но Бетти умерла через три дня после того, как внуку исполнилось пять.
Он зашел в кухню и стянул толстовку через голову. Мать бросила его, когда он был совсем малышом, и у него не осталось никаких воспоминаний о ней. Только фотографии. Кто его отец, Такер не знал и сомневался, что и мать знала. Она, в конечном счете, убила себя коктейлем из наркотиков, когда сыну было три. Ребенком он думал о ней, думал, какой бы была его жизнь, если бы мать не сидела на игле. Став взрослым, он чувствовал лишь отвращение к женщине, которую больше заботили наркотики, чем собственный сын.