Тони присел на рельс, зло сплюнул.
Он знал, что шагах в десяти от поезда стоят или сидят, как он сейчас, его попутчики. Они верят ему и беспрекословно подчиняются. Еще бы! Ведь он пообещал им жизнь, пообещал вывести на поверхность. Черт побери! Как же теперь быть? Флайт, конечно, хочет отыграться. За все. И за магазин, и за челюсть, которую он ему свернул на эскалаторе. За то, что за ним и здесь идут люди… И Флайт не упустит свой шанс. Может, попробовать с ним договориться? Пусть, подлец, пропустит людей, которые знать его не знают и ничего плохого ему не сделали. Он может пообещать, а потом… Нет, таким, как Флайт, доверять нельзя…
И вдруг Тони осенило.
«В тоннеле из вагона в боковые двери выйти нельзя. Уж так устроено наше метро. Путь здесь идет немножко под уклон… А что если?..»
Он вскочил, приказал Дэвиду:
— Позови сюда всех мужчин. Быстро!
Арчибальд, поняв его замысел, поежился.
— У нас нет другого выхода, — зло сказал Тони. — Мы не виноваты, что Флайт и его банда все время путаются у нас под ногами и пакостят нам. Представь, если бы не один Чарли, а все двинулись на юго-запад? Половину бы там накрыло. И все Флайт. Он и сейчас все подстроил. Если ты мне не веришь, высунься из кабины машиниста. Он тут же отправит тебя на тот свет.
Дэвид привел мужчин.
— Джентльмены, — обратился Тони к попутчикам. — Нас снова подстерегли бандиты. Они устроили засаду впереди поезда, и если мы ничего не придумаем, перебьют всех. Есть только один способ разогнать бандитов и освободить дорогу… Становитесь все поближе к вагону. Вот так! Упритесь хорошенько в шпалы. Все, все! Теперь по моей команде толкайте поезд. Раз, два, взяли! Дружнее, ребята! Дружнее!
Поезд сдвинулся с места.
— Толкайте, ребятки, толкайте! — веселым шепотом подбадривал Тони людей. — Мы спасены! Идем на таран.
Им помогал и небольшой уклон пути — поезд пошел быстрее.
— Еще немного… Хватит! Его уже не остановишь.
Будто благословляя то, что они только что сделали, Макфейл поднял луч фонарика вверх. Остальные тоже остановились.
В тревожном мраке, куда двинулись две трехвагонные сцепки, нестройно громыхали колеса, затем послышался жуткий нечеловеческий крик, ударило несколько выстрелов, что-то затрещало, лязгнуло. В эти механические звуки снова вплелось несколько воплей, более отдаленных, и Тони на миг представил, как в кромешной тьме на Флайта и его дружков надвинулось металлическое чудовище — неотвратимо, как сама судьба — как они бросились удирать и стали гибнуть… Кто под колесами, кто раздавленный о стены тоннеля…
Нечто подобное представили, наверное, все.
Люди стояли молча, напряженно слушали тьму. Криков больше не было. Еще через несколько минут из черной пасти тоннеля донесся далекий глухой удар. Это их «таран» догнал поезд, который некогда шел впереди, и хорошенько поддал его в задний вагон…
Тони сглотнул ком, который мешал дышать, повернулся к Арчибальду.
— Пойдем, Арчи, вперед, — чуть ли не заискивающе попросил он статиста. — Поможешь мне там… убрать…
Затем он осветил Дэвида. Не лицо, а ноги, потому что боялся опять увидеть в глазах мальчишки ужас и непонимание происходящего.
— Минут через пятнадцать веди людей за нами, — приказал Тони, и голос его уже снова был уверенным, голосом военного. — По сторонам особо не смотрите, понял?! По одному, друг за другом, быстренько. Слабонервным окажете помощь.
Тоннель, по-видимому, снова пошел под уклон.
По крайней мере, Тони так подумал, потому что воздух опять сгустился, стал мертвым и неподвижным. Сознание заработало рывками, то сливаясь с мраком, сквозь который они пробирались, то на мгновение вспыхивая — каждый раз по-своему, тасуя и передергивая восприятия, будто карты.
Шаг — погружение. Вместо воздуха — жидкая тьма. Жадная, жирная, засасывающая. Это болотная топь… топь… топь…
Еще шаг — и пропасть. Безвоздушное пространство. Ничто. Ты хватаешь его ртом, огромными глотками, однако они вовсе не насыщают легкие.
Новый шаг возвращает в подземелье, в глухую нору, где ты ползешь будто крот — полураздетый, мокрый от пота, грязный. Задыхающийся крот, за которым…
Тони остановился.
Он вдруг понял, что не слышит дыхания людей, которые шли за ним. Их дыхание, сопение, стоны и ругательства все время сопровождали его, были неотступны, как и эта тьма. Они подстегивали его, заставляли идти, требовали: «Ты должен нас вывести, Тони!» И вот теперь их нет.
Он потряс головой, чтобы прийти в себя.
Они шли втроем.
На левом плече повис Дэвид. Слава богу, хоть ноги сам переставляет. Справа — верный Арчибальд, который поддерживает их обоих.
— Где… остальные? — с трудом двигая задеревеневшим от жажды языком, спросил Тони. — Сколько их?
— Отстали… Они не хотят идти, не могут.
— Сколько их? — переспросил Тони.
— Во время… последней… переклички было сорок два, — ответил, запинаясь, Арчибальд. — Давай посидим. Устал… На платформе нас было сорок два. Потом один старик упал… Нет, он сначала умер, а затем упал… Считай сам. Я посижу…
— Я тебе посижу, — прошептал в ярости Тони. — Ублюдки! Все ублюдки! Они, видишь ли, не хотят идти. Возвращайся и приведи их. Сейчас же! И скажи этому стаду скотов, что если они через десять минут не будут здесь, я лично набью каждому из них его поганую рожу.
Макфейл оперся о стену тоннеля. Дэвид наконец оторвался от его плеча и, пользуясь короткой передышкой, сполз на бетонный пол — без слов, без стона. Как отрубился.
Арчибальд ушел.
Тони достал пистолет, проверил обойму. Четыре патрона. Не густо. Если в подземелье опять объявится какой-нибудь новый Флайт, им придется туго. Впрочем, станция рядом, уже недолго им мучиться в этих бесконечных норах.
Он по-прежнему боялся думать о том, что ждет их наверху. Руины, пожарища, миллионноликая смерть — такое не увидишь и в кошмарном сне. Город, очевидно, разрушен дотла. Если они выберутся, если найдут продукты питания и воду, если сумеют уйти в глубь страны, в ее глухие углы — Ха! ха! ха! Он ищет на острове глухие углы! — все равно смерть догонит их. Радиоактивным дождем, холодом, голодом, болезнями. Дальше — лучевая болезнь, вырождение… Но все это будет потом. А пока главное — найти выход из подземного лабиринта, пробиться к свету. Пусть смертельному, атомному, зажженному самим дьяволом, но — к свету! И вывести этих… Нет, не стадо, не скотов, а едва живых симпатичных и глубоко несчастных соотечественников, за которых, видит бог, он в ответе. Не важно перед кем или перед чем. Во что бы то ни стало он выведет их на поверхность земли, пересчитает, чтобы ни один не потерялся по дороге, и скажет: «Я вас вывел, леди и джентльмены. Убирайтесь теперь ко всем чертям».
Тони достал термос, дал хлебнуть вконец обессилевшему Дэвиду несколько глотков кофе. Свой глоток долго держал во рту, чтобы размочить задубевший от жажды язык.
Хочешь не хочешь, а Дэвида придется взять с собой — пропадет парнишка без него. Он и так доходяга. А вот Арчибальд… Пускай поступает как хочет. Если он знает свой способ, как выжить после атомной бомбардировки, — распрощаемся. Нет — будем вместе. Втроем, спина к спине — уже круговая оборона. На поверхности теперь столько Флайтов развелось — не сосчитать. Они перегрызут горло каждому, кто окажется хоть немножко слабее, кто побоится или не сумеет первым украсть, ударить, выстрелить…
Тони услышал топот множества ног, знакомые звуки — сопение, стоны, бормотание — и поспешно поднялся.
Он не помнил, сколько шел на этот раз. Десять минут, час — какая разница.
Очнулся от свежего воздуха, который просачивался из тьмы тоннеля. Обрадовался. Где воздух, гам — жизнь.
Через несколько минут показался край платформы.
«Она! — чуть не вскрикнул Тони. — Та самая станция, которую я столько искал… Сейчас…» Еще несколько минут и — свобода! Они увидят… Что они там увидят — на поверхности?