— Неужели он убил всех детей?!
— Всех, возле дома Фроста.
— Чепуха. Литтлмен был наркоманом и приучал детей к «травке». Шериф его выследил.
— Здесь замешана мафия. Вы все видели — Шериф едва его остановил…
Голоса переплетались, перебивали друг друга. Обыватели праздновали чужую смерть.
— Все… Мы таки погубили его! — младший Посланец отвернулся от объема изображения, где вокруг тела Литтлмена собиралась возбужденная толпа. Он лежал в пыли — неожиданно маленький и худой, будто подросток, возле головы расползлось темное пятно.
— Может, его еще можно спасти? — Голос младшего Посланца дрогнул.
— Поздно… — Старший Посланец тоже отступил от объема изображения. Взгляд его задумчиво коснулся стылых звезд, заглядывавших через прозрачную оболочку орбитальной базы. — Мы, к сожалению, тоже не всемогущие. Пять пуль для Литтлмена с его способностью к регенерации опасности не представляли — он тут же восстановил поврежденные органы. Шестая же разрушила мозг.
— Я никогда не верил в просветительство, — жестко заметил младший Посланец. — Мы дали этому человеку часть знаний галактики. Они, в свою очередь, открыли ему новые возможности. И что в результате? Наш поверенный убит, знания тоже погибнут. Благо, если они еще не пойдут во вред. Чего мы достигли?
— На таком уровне развития цивилизации знания не исчезают, — сказал старший Посланец. — Ты же знаешь — информация вечна, как одна из непременных составных материи. Что касается Литтлмена… Ты правильно определил: он был нашим поверенным, но ни в коем случае не миссионером. Он принял наши дары, но, к сожалению, не смог верно оценить общественно-историческую ситуацию, сложившуюся на его планете. Он, а не мы, решил лечить давние социальные болезни своей страны абстрактным гуманизмом и просвещением. Трагедия Литтлмена — трагедия индивидуализма. Он у него в крови, запрограммирован средой: один — против всех.
— Не вмешайся мы со своим «голубым облучением», он не лежал бы сейчас с простреленной головой, — мрачно возразил собеседник. — Уж это абсолютно точно.
— Наверное, — согласился старший Посланец. — Он еще долго таскал бы ящики и коробки. Или застрелился б от тоски. Ты ведь знаешь: Литтлмена мы выбрали не случайно. В нем пропадал великий мыслитель и педагог.
— И мы его нашли и… разбудили, — не без иронии подтвердил младший Посланец, возвращаясь к объему изображения.
— Да, он славно пожил. Недолго, но славно. Поверь мне, брат, Литтлмен скорее выбрал бы смерть, чем согласился вернуться к прошлому. Что там у него? Полуживотное существование. А так он хоть узнал, что значит освобожденный дух и просвещенный разум. Кроме того, остались дети. Его ученики. Теперь у нас на Земле восемь поверенных.
— Девять! — воскликнул младший Посланец, вглядываясь в объем изображения. — С ними еще и Руфь. Смотрите, там что-то происходит…
Над площадью ударил ветер.
Он даже взревел — неожиданный и по-зимнему ледяной. Он поднял пыль — такую, что померкло солнце, и все люди умолкли, и даже Гризли обеспокоенно посмотрел по сторонам.
— Дети, — тихо сказал кто-то из толпы.
Они спускались с холма, от дома Фроста. Молчаливые, в белой одежде, они вдруг как бы стали чужими — пустое дело было бы сейчас определять, кто чей сын или дочь.
Они шли, и за их спинами разрасталось марево, жуткая зеленая мгла, прошитая многочисленными разрядами, будто там бушевала гроза. От того, что все это происходило беззвучно, всем стало как-то не по себе, жутко. Зеленое пламя поглотило фабрику, несколько коттеджей, потекло вниз по улице — к площади.
Люди все еще пребывали в оцепенении, когда тонко и страшно вскрикнул Шериф. Руки его вдруг покрылись корон, выбросили зеленые побеги. Он бросился бежать, однако и ноги его, изгибаясь, стали врастать в пыльный асфальт.
Люди на площади закричали от ужаса, кинулись в панике врассыпную. Взревели автомобильные моторы…
Убежали не все. Некоторые остались и в отчаянии замахали руками-ветками, становясь другой плотью — молодой и красивой листвой, тонкими побегами, стройными стволами.
Гризли попробовал ползком преодолеть страшную зону превращений. Но не успел он проползти и нескольких шагов, как живот его вдруг пророс корнями, из спины брызнула трава, а руки поползли плетями дикого винограда.
Когда город совсем исчез и последние деревья произрасли из брошенных их владельцами машин, дети вернулись к телу Учителя.
— Может, превратим его в памятник, — предложил Уилфилд.
Дети промолчали. Живой образ Учителя как-то не вязался с помпезностью камня.
— Может, в куст роз? Или цветник? — вслух подумала Катарина.
Все снова промолчали. Красиво, но не то. Явно не то.
— Я придумал! — воскликнул Рэй. — Смотрите, друзья!
Тело Литтлмена окуталось дымкой, стало таять. Среди деревьев заколыхались бело-розовые клубы.
— Я превратил его в облако, — гордо заявил Рэй. — Вечное облако, которое будет плыть над землей и сверкать в лучах солнца.
— А мы — его дождинки, — захлопала в ладоши Руфь. Она побежала к телу-облаку, но оно уже двинулось вверх — белое, пушистое, похожее на снежную гору.
Падает добрый дождь, и трава прорастает из камня, —тихонько запела Руфь.
Дети всегда есть боги, а боги были детьми.Они прошли немного вперед — возле холма открылась поляна.
— Ой, наше облако! Оно улетает! — воскликнул Патрик.
— Не бойся, — успокоил его Уилфилд. — Это я его отпустил. Я послал его в Калифорнию, на родину Учителя.
Катарина, а вслед за ней и все остальные замахали руками, прощаясь с Литтлменом-облаком.
— Мы теперь и жить будем в этом саду? — спросила затем маленькая Мэри.
— Нет… В саду жить нельзя, — покачал головой Рэй. — Мы уйдем отсюда.
— Если далеко, то я забегу домой, попрощаюсь с мамой, — сказал Уилфилд. — Я быстро.
— Мы пойдем к людям. Будем теперь сами учить. — Рэй посмотрел на каждого из друзей. — Это очень трудное дело. Но мы были бы плохими учениками волшебника, если бы забыли обо всем и разошлись.
— Улетел Литтлмен! — воскликнула вдруг Руфь и заплакала. — Улетел мой солнечный…
— Здесь так красиво, в саду, — сказала маленькая Мэри и с грустью добавила. — Только ручейка не хватает. Маленького ручейка.
— Нет ничего проще, — заявил Уилфилд. — Посмотрите на шоссе.
Там, на окраине бывшего города, стояли два бронетранспортера. Очевидно, солдаты не могли понять, что тут произошло.
— Смотрите, — прошептал Уилфилд. Он прищурил глаза и шагнул навстречу стальным чудовищам.
…Жаль, что металл лишен чувств. Не то бы броня армейских машин, их моторы и пулеметы, облегченно вздохнули б, превращаясь в холодную родниковую воду.
КОНЕЦ
Примечания
1
© «Уральский следопыт», 1984
(обратно)
2
© Видавництво «Промiнь», 1978
(обратно)
3
©«Искатель», 1982
(обратно)
4
Сотрудники так называемой Службы Солнца, которая занимается вопросами счастья и духовной гармонии на коллективном и индивидуальном уровнях (фантаст.).
(обратно)
5
Логически-информативный блок, который входит в комплект спецодежды Садовников (фантаст.).
(обратно)
6
Запрещение (лат.). В данном случае запрет любых вмешательств в личную жизнь человека.
(обратно)
7
© «Искатель», 1985
(обратно)
8
Буквально — маленький человек (англ.).
(обратно)
9
Буквально — никто (англ.).