Бойтесь Круга, пьющие нектар мысли в других мирах!
Если вам каким-то чудом удалось выйти за его пределы или если вы изначально свободны от оков совершенства и гармонии, — услышьте нас!
Пусть продлится ваше Лето!
Идущие к вершине».
Обращение на этом кончалось. Дальше шли записи, похожие на дневник. Начинались они безнадёжным и горестным утверждением:
«Я знаю, что Город погибнет.
И всё равно беру дюжину ближайших Помощников и снова отправляюсь в нелёгкое и опасное путешествие — надо ещё раз осмотреть Падающий Свод. Мы выходим утром, с восходом светила. В коридорах Города уже полно народа: поодиночке и группами двигаются Кормильцы, торопятся выбраться на свежий воздух Крылатые, уверенной поступью вышагивают большеголовые Воины.
Вскоре мы подходим к воротам, и я сообщаю Стражникам, куда и зачем веду своих Помощников.
Правильнее было бы сказать, что мы прошли 401-м, 187-м и 682-м коридорами и вышли к 28-м Западным воротам, но эти обозначения и метки существуют больше для порядка, а ориентируемся мы обычно по наитию. Кстати, понятие это — „наитие“ — очень редкое. Кроме меня, в Городе им владеет ещё 861 Ти. У него в памяти хранится много интересных, но крайне хаотичных и отрывочных сведений, и я люблю тянуть с ним нити мыслей. 861 Ти из тех немногих, кто уцелел во время Потопа. Да, два года назад, весной, было огромное половодье, настоящий Потоп, и наш Город погиб, а жителей его унесла большая вода. Несколько десятков счастливцев, которых погребли движущиеся с потоками валуны, спрятались в забытьи, как в зимнем сне. Спустя несколько недель вода ушла. Они выбрались из-под камней и создали новую Семью, которая восстановила Город.
Так что если Свод рухнет, а он рухнет непременно, Город погибнет и вновь возродится. Так было всегда, и так будет впредь. Единственное, чего я не знаю, — станут ли переносить его на новое место или заселят упавший Свод, превратят его в часть Города…
Сразу за Городом начинается лес.
Меня это радует. Когда идёшь по пустоши, необыкновенно остро ощущается огромность мироздания: фиолетовое небо с лёгким утренним узором радужных разводов, яростно пылающий косматый шар светила над головой, чьи протуберанцы постоянно тянутся к земле. Они то и дело слизывают звёзды, но те, большие и яркие, не отступают, и их сияние щекочет и холодит душу.
Ещё лучше, когда над обычным лесом вздымаются Небесные Столпы. Их Заоблачные Сады бывают такими огромными и густыми, что порой закрывают не только звёзды, но и светило. Идти под ними — сплошное удовольствие, но около Города Небесных Столпов теперь нет. Был один, в его тени и возвели в своё время Город, но он почему-то сломался. Это и есть злополучный Падающий Свод, который в конце концов разрушит Город. Сами по себе Небесные Столпы падают чрезвычайно редко. Даже состарившись и прекратив своё существование, а живут они иногда сотни лет, гиганты эти продолжают стоять. Недаром в древности считали (я находил в памяти соплеменников обрывки давних преданий), что Небесные Столпы подпирают небо, держат его. Потому их, мол, так и назвали…
Странно… Всё, о чём только что думалось, старо, как мир. Помощникам, которые от нечего делать тянут мою мысль дальше, всё это тоже давно известно. Почему же я так обстоятельно фиксирую даже пустяки, комментирую их? Будто рассказываю всё это чужому или формулирую для записи в памяти сородичей. Всё дело, наверное, в том, что я многие годы пытаюсь установить связь с разумными существами, которые живут возле других звёзд, и привык обращаться к ним, чем бы ни занимался. И как же мне, кстати, поверить в бредовую идею, захватившую недавно умы моих сородичей, что наш разум — уникальное, а может быть, и единственное явление во вселенной, если я не то что верю в обитаемость иных миров, но каким-то непостижимым образом даже чувствую их?! Мне кажется, нас давно уже слышат, нас услышали. Как это доказать? Не знаю…
Мы сосредоточенно идём по седьмой дороге. Камни её гладкие и ровные, утрамбованные миллионами тех, кто жил здесь до нас. Впрочем, поверхность нашей Планеты состоит сплошь из камней, и меня всегда удивляло: как на них вообще может что-либо расти.
Я знаю, что вскоре лес кончится. У основания бывшего Небесного Столпа нас ждёт переход через небольшую каменистую пустошь, и я всё чаще начинаю поглядывать в небо — не видать ли там чёрной страшной тени, затмевающей звёзды и светило?
…Вот и пустошь. Светило уже накалило её, и над горячими камнями струится марево. Впереди возвышается стена Небесного Столпа. Впрочем, теперь это жалкий огрызок высотой примерно в триста моих ростов.