Нет, ключ от гаража дядя забрал еще вчера вечером, и было бы удивительно - и подозрительно, - если бы он поступил иначе. Но даже будь сейчас у Кристины возможность проведать Костю, она бы ею не воспользовалась. На повестке дня сегодня были дела поважнее. Вернее, всего одно дело, самое насущное как для Костоправа, так, пожалуй, и для нее самой. Отыскать в Ижме некоего Савву, маленького невзрачного мужичка лет сорока, работавшего этим летом плотовщиком на сплаве; выяснить, сумеет ли он переправить на зону записку от Кости; любыми способами уломать, уговорить помочь, если этот абориген начнет сомневаться, посулить ему деньги, выдать аванс - все, что удастся наскрести по сусекам и вытрясти из мамаши. Вот чем озадачил вчера Кристину узник ее дяди Толи, и она была просто обязана в лучшем виде исполнить его поручение. И с этого начать заглаживать свою вину перед ним, ощущая которую каждой клеточкой тела, всеми фибрами души, Крис не могла найти себе места вот уже больше недели. В тот момент, когда впервые увидела беспомощного Костоправа, заточенного в холодном пустом гараже, с искалеченными ногами и скованными руками, она сперва даже потеряла дар речи, в первые мгновения застыла от потрясения недвижным соляным столбом, не в состоянии сделать ни шага. И сразу, не размышляя ни единой секунды, молча дала себе зарок сделать все возможное и, более того, невозможное для того, чтобы исправить то положение, в которое из-за ее наркоманских капризов угодил Константин. Причиной всего, что с ним произошло в последнее время, послужила она, и только она - в этом Кристина не сомневалась. Если бы не ее непрекращающееся нытье и слезные жалобы, что Кости нет рядом, если бы не постоянные угрозы покончить с собой, дядюшка никогда бы ради поисков Костоправа не подписался на то, чтобы тратить время и деньги, брать отпуск и ехать на материк, ворошить старые связи и обязываться перед бывшими однокашниками. Он бы плюнул и на сбежавшего заключенного, и на строгач с занесением в личное дело, который из-за него заработал. И не сидел бы сейчас Константин на тонкой подстилочке в гараже, сходя с ума от тоски и безысходности.
По ее, Кристины, вине…
- Чего молчишь? Что уставилась на меня, будто дурочка? - недовольно процедила Анжела. - Я сейчас ухожу. Дом запру. Обратно не попадешь, пока не вернется дядя.
- От дома у меня есть ключи. - Дочка неприязненным взглядом окинула молодящуюся, ярко накрашенную мамашу, наряженную в облегающий, удачно подчеркивающий ее красивые формы свитер и обтягивающие стройные бедра джинсы. "Умеет подать себя, сучка! - брезгливо поморщилась Крис. - Опять собралась к ветеринару. Уже ни дня не может прожить без этого телепузика. И что в нем нашла?" - Чего-то ты рано сегодня. Он разве не на работе? Лечить некого? Вся местная скотина здорова? Или уже передохла?
- Игорь дома сегодня. - Анжелика не расслышала в тоне дочки скрытой иронии. Всякий раз, с головой погружаясь в пучину нового любовного увлечения, она поначалу настолько безоглядно отдавалась очередной своей страсти, что все это время находилась в полнейшей прострации и ничего не замечала вокруг - ни дочери-наркоманки, ни отсутствия денег, ни других насущных проблем, что порой обступали ее со всех сторон. Потом столь же резко она прозревала. Приходила к выводу, что в который раз допустила ошибку в выборе человека, достойного ее горячей любви, и возвращалась в реальность. На какое-то время. Пока у нее на пути не вставал очередной представитель мужского пола. Самый лучший. Единственный на всю оставшуюся жизнь. Не способный больше прожить ни единого дня без ее любви и заботы. - Он заболел. Простудился, - с тревогой поделилась своей проблемой Анжела. - Ему совсем плохо. О какой работе тут может быть речь! Ты разве не слышала, как он сейчас звонил?
- Не слышала. Делать мне больше нечего, - фыркнула Крис, и на этот раз мама не смогла не обратить внимания на едкую желчь, так и сочащуюся изо всех пор ее дочки.
- Так нельзя, Кристина, - печально покачала головой Анжелика. - Ты зациклилась сейчас на этом бандите, который сидит у нас в гараже, который не стоит и ногтя с твоего мизинца, и совсем не хочешь оценить по достоинству Игоря, - произнесла она с пафосом, - замечательного, просто удивительного человека, какого в наши нелегкие дни можно встретить разве только в таком захолустье, как Ижма. В больших городах подобных людей давно вывели. Там остались одни лишь отбросы, вроде твоего Костоправа. Постарайся, доча, пересмотреть свое отношение к Игорю, полюбить его… я просто не представляю, как можно его не любить! И он охотно ответит взаимностью. И будет тебе самым близким после меня человеком.
- Он уже раз пытался быть близким, - напомнила Крис. - Чересчур близким! И слишком охотно стремился ответить взаимностью! Правда, не знаю, на что. Кажется, я не раздавала ему никаких авансов.
- Кристина, девочка, - торопливо заворковала Анжела. Возвращение к этой теме было ей неприятно. Бросалось в глаза, как она спешит поскорее свернуть ее, перевести разговор в другое, свободное от подводных камней русло. Упирается, не давая дочке открыть ей глаза на то, что и на этот раз в выборе кавалера случилась ошибочка, и "замечательный, просто удивительный человек", какого не встретишь в больших городах, оказался не более чем падким на молодняк кобелем. - Ты тогда просто вообразила невесть чего. Ну, обнял тебя человек по-отечески, не имея за душой никаких задних мыслей, а уж дальше ты нафантазировала такого! Он мне все рассказал и искренне сожалеет, что твое слишком богатое воображение…
В этот момент Крис рассмеялась. Дальше слушать ослепшую от любви мамашу ей было тошно. И некогда.
- Хватит. Довольно об этом. Проехали, - сказала она. - Дай лучше денег.
- Зачем тебе деньги? Как много?
- Пятьсот… ладно, четыреста.
- Да ты чего! - удивленно вскинула брови Анжела. - Да ты понимаешь.
- Я очень бы не хотела рассказывать дяде, - не дала ей продолжить фразу Кристина, - как жадно твой замечательный Игорь лапал меня за задницу. И как при этом потел и пускал обильные слюни. Так ты мне дашь денег?
Анжелика растерянно шмыгнула носом и покачала головой. Уж чего-чего, но того, что дочка однажды опустится до мелкого шантажа, она не ожидала.
- Ты с ума сошла, - тихо пробормотала она. И снова спросила, доставая из трюмо кошелек. - Так зачем тебе деньги? Так много?
"Для кого много, а для кого тьфу!" - подумала Крис и поспешила успокоить мамашу.
- Не волнуйся. Не на наркотики. И не на пиво. Обнюхай всю меня вечером, если не веришь.
- Я вечером буду у Игоря, - пробормотала Анжела, покорно протягивая дочке четыре сторублевые бумажки. - И, наверное, останусь у него ночевать. Но я позвоню, проверю. Чтобы в десять была дома.
- Буду раньше. Не беспокойся. - Кристина сунула деньги во внутренний кармашек дубленки. - Привет ветеринару. Пусть поправляется. - И поспешила на улицу. Искать невзрачного сорокалетнего мужичка с редким именем Савва.
Прожив в Ижме почти девять месяцев, она так и не сошлась ни с кем из аборигенов. "Здравствуйте" - "до свидания" с соседями и некоторыми из местных тинейджеров - этим и ограничивались ее сношения с внешним миром. Лишь однажды ранней осенью Крис, разругавшись с мамашей и дядюшкой, свалила из дома и парочку дней оттягивалась в каком-то бомжатнике в компании нескольких синяков, хлеща разбавленный денатурат и занюхивая его клеем "Момент". Синяки были способны только на то, чтобы бухать или, зарывшись в ворох загаженного тряпья, валяться в отрубе на грязном полу. Ни один из них не попытался проявить к симпатичной чужачке сексуальный интерес. И слава Богу. Если бы кто-нибудь из забулдыг тогда к ней прикоснулся, ее бы, наверное, стошнило.
Когда на третий день Кристину нашел в этом гадюшнике дядюшка, она безропотно позволила увести себя домой и после этого боялась и думать о том, чтобы пытаться наладить с аборигенами какие-то отношения. Хотя местные нетрезвые жиголо - не настолько синие, как те, чье бомжовское гостеприимство Крис довелось испытать, но тоже не сахар - до сих пор регулярно курсировали в районе дядюшкиного дома. Свистели, как тати. Набравшись смелости, скреблись в ворота. И, без труда разузнав телефонный номер, иногда беспокоили дядю или мамашу звонками: "А можно Кристину?"