– Почему вы хотели его видеть?
– Я хотела поговорить с ним, вот и все.
– Да. Продолжайте.
– Это трудно объяснить. Я не думаю, что я сама знала, что я собиралась сказать. Он был – ой, я не знаю, – он был самым ужасным человеком в жизни. Он был скуп, он был мстителен, он был – своего рода бездушным роботом. Он просто радовался, когда видел, как другие люди извиваются. Я не думала ни о чем, в частности, и я не знаю всего, но знаю многое о нем. Но так как Дональд был директором школы, он – как бы это сказать? – он ждал, в надежде на то, что когда-нибудь что-то пойдет не так. Он был жестоким человеком, инспектор.
– Вы ненавидели его?
Она безнадежно кивнула:
– Да, я полагаю, что так.
– Это хороший мотив, не хуже любого другого, – сумрачно сказал Морс.
– Может показаться, что да, – ее голос звучал невозмутимо.
– Неужели ваш муж тоже ненавидел Бэйнса? – Он внимательно наблюдал за ней и увидел опасную вспышку света в ее глазах.
– Не будьте глупцом, инспектор. Вы не можете так думать, Дональд не имеет ничего общего со всем этим. Я знаю, что я была дурой, но вы не можете... Это невозможно. Он был в театре весь вечер. Вы это знаете.
– А ваш муж думает, что это для вас было невозможно стучаться в дверь Бэйнса ночью, не так ли? Вы были здесь, у себя дома, с детьми, конечно же? – Он наклонился вперед и заговорил более сухо, – Не делайте ошибки, миссис Филлипсон, для него было адски легко покинуть театр, легче, чем вам уйти отсюда. И не пытайтесь мне возражать!
Он откинулся бесстрастно на спинку кресла. Он почувствовал пропуск где-то в ее истории, полуправду, занавес еще не полностью закрылся; и в то же время он знал, он был почти уверен, что все, что он должен был делать, это сидеть и ждать. И вот он сидел и ждал; и мир женщины, сидевшей напротив него, медленно начинал разваливаться, и вдруг, резко, она уткнулась головой в руки и зарыдала навзрыд.
Морс порылся в карманах, нашел смятый бумажный носовой платок, и толкнул его нежно в ее правую руку.
– Не плачьте, – сказал он тихо. – Пользы от этого всё равно не будет.
Через несколько минут ее слезы высохли, и вскоре рыдания утихли.
– А от чего будет, инспектор?
– Вот на это легко ответить, – сказал Морс бодрым тоном. – Скажите мне правду, миссис Филлипсон. Скорее всего окажется, что я и так ее знаю.
Но Морс был неправ – он был ужасно неправ. Миссис Филлипсон мало что могла сделать, кроме как повторить свою странную историю. На этот раз, однако, с поразительными дополнениями – дополнениями, от которых Морс, пока он сидел, кивая недоверчиво, получил апперкот в челюсть. Она не хотела говорить об этом, потому что... потому что, ну, это выглядело так, будто она пытается обелить себя, подставив кого-то другого. Но она могла сказать только правду про то, что произошло потом, и она подумала, что лучше сказать Морсу. Как она сказала, она побежала по улице после того, как вышла из дома Бэйнса и перешла к отелю «Ройал» у железнодорожной станции; и как раз перед этим, она увидела того, кого она знала – знала очень хорошо – он вышел из двери отеля и пошел через дорогу к Кемпийски-стрит. Она колебалась, и ее заплаканные глаза умоляюще и проникновенно смотрели на Морса.
– Вы знаете, кто это был, инспектор? Это был Дэвид Эйкам.
Глава двадцать пятая
На следующее утро в 6.20 Морс был в дороге: она займет около пяти часов. Он наслаждался бы поездкой больше, если бы было с кем поговорить, особенно с Льюисом, и он включил радио в «Ланче» в 7.00 и послушал новости. Мир казался странно мрачным: за границей появились слухи о войне и голоде, а у себя дома все больше банкротств и увеличение числа безработных – и пропавший лорд, которого выудили из озера в восточном Эссексе. Но утро было свежее и яркое, небо спокойное и безоблачное, и Морс ехал быстро. Он оставил позади Ившем и был на пути к Киддерминстеру, прежде чем сколько-нибудь заметно увеличилось движение на дороге. Новости в 8.00 утра пришли и ушли, не принеся заметного облегчения космически бедственному положению в мире, и Морс переключился на Радио-3 и с удовольствием послушал Бранденбургский концерт № 5. Путешествие продвигалось хорошо, и он довольно быстро миновал Шрусбери по кольцевой дороге к 9.00 утра.