– Я скажу тебе, кто я, сынок. Меня зовут Морс. М–О–Р–С. Есть вопросы? И если кто-то придет и спросит, чей это автомобиль, скажи им, что это мой. И если они не поверят тебе, просто пошли их ко мне, сынок – быстренько!
Он прошел мимо стола и далее – через решетчатую дверь.
– Но...
Морс ничего не слушал. Мальтийский карлик сидел покорно на своем посту, и с извращенным удовольствием Морс обрадовался, увидев его.
– Ты помнишь меня?
Было ясно, что коротышка помнил.
– Нет необходимости покупать билет, сэр. Заходите. Билет с меня.
Он слабо улыбнулся, но Морс проигнорировал предложение.
– Я хочу поговорить с тобой. В моем автомобиле.
Тому нечего было возразить, и они сели бок о бок на переднем сиденье.
– Где Магвайр?
– Он ушел. Он просто ушел. Я не знаю куда.
– Когда он ушел?
– Два или три дня назад.
– У него была здесь подруга?
– Много девочек. Некоторые девочки отсюда, некоторые девочки оттуда. Кто знает?
– Здесь была недавно девушка – она носила маску. Я думаю, что ее звали Вэлери.
Коротышке почудился свет в конце туннеля, и он заметно расслабился.
– Вэлери? Нет. Вы имеете в виду Веру. О, да. Эх, мальчики, мальчики!
Он начинал чувствовать себя все более уверенно и его грязные руки выразительно изобразили волнообразные контуры ее прекрасного тела.
– Она появится здесь сегодня вечером?
– Она тоже ушла.
– Я мог бы догадаться, – пробормотал Морс. – Она свалила с Магвайром, я полагаю.
Маленький человек улыбнулся, показав большой рот с ярко белыми зубами, и пожал плечами. Морс подавил сильное желание разбить свой кулак об это плотоядное лицо, и задал еще один вопрос.
– Ты когда-нибудь спал с ней, грязный маленький ублюдок?
– Иногда. Кто знает? – Он снова пожал плечами и развел руки ладонями вверх, в типично восточном жесте.
– Убирайся.
– Не хотите зайти к нам, господин полицейский? Посмотреть на красавиц, нет?
– Убирайся, – прорычал Морзе.
Некоторое время Морс, молча, сидел в своей машине и думал о разном. Жизнь привела его на самое дно, и он редко чувствовал себя настолько опустошенным. Он вспомнил свою первую беседу со Стрэйнджем в самом начале дела, и отвращение, которое он почувствовал тогда к перспективе поисков молодой девушки в этом коррумпированном и разлагающемся городе. И вот теперь, он был вынужден предположить, что она жива. При всей его своенравной непредсказуемости, центром его сущности было внутреннее пламя, в котором горела страсть к истине, к логическому анализу; и теперь неумолимые факты, почти все факты, указывали на один и тот же вывод – он был не прав, не прав с самого начала.
Констебль, молодой, высокий, уверенный в себе, резко постучал в окно автомобиля.
– Это ваш автомобиль, сэр?
Морс опустил стекло вниз, и устало назвался.
– Простите, сэр. Я просто подумал...
– Конечно, вы это сделали.
– Могу ли я оказать вам помощь, сэр?
– Сильно сомневаюсь, – ответил Морс. – Я ищу молодую девушку.
– Она живет здесь поблизости, сэр?
– Я не знаю, – сказал Морс. – Я даже не знаю, живет ли она в Лондоне. Не знаю даже, могу ли на это надеяться?
– Но вы имеете в виду, что она была замечена здесь в последнее время?
– Нет, – тихо сказал Морс. – Она нигде не была замечена за последние два года.
– О, я вижу, сэр, – сказал молодой человек, ничего не видя. – Ну, вероятно, тогда я не смогу вам ни чем помочь. Доброй ночи, сэр.
Он коснулся своего шлема, и пошел, ничего не понимая, мимо безвкусных стриптиз-клубов и книжных лавок с порнографией.
– Нет, – пробормотал Морс себе под нос, – я не думаю, что ты сможешь.
Он завел двигатель и поехал через Уайт-Сити по направлению к M40. Он вернулся в свой кабинет незадолго до полуночи.
Ему даже не пришло в голову пойти прямо домой. Он полностью отдавал себе отчет, даже если не мог дать этому никакого объяснения, что его ум никогда не бывает более гибким, более проницательным, чем тогда, когда он повержен. В таких случаях его мозг мечется беспокойно, как дикий и ожесточенный тигр, замурованый в пределах узкой клетки, беспрерывно кружа и рыча свирепо – и смертоносно. В течение всего пути обратно в Оксфорд, он был похож на шахматиста, проигравшего после грандиозной борьбы, который критически рассматривал и анализировал ходы и мотивы шагов, которые привели его к поражению. И вот уже новая и странная идея зародилась в плодородных пучинах его ума, и ему не терпелось поскорее вернуться обратно.
Около полуночи он уже вчитывался в досье по делу Тэйлор с лихорадочной сосредоточенностью спешно вызванного дублера, которому за несколько минут нужно выучить длинную речь.