— Бери. Будешь готовить задание, смотри, не испорти. Сам знаешь, это бланки строгой отчётности и они все пронумерованные.
— Понял. Не нужно меня учить. Постараюсь не испортить, — ответил я ему и, взяв в руки бланк, направился к себе в кабинет.
Минут тридцать у меня ушло на подготовку задания. Закончив писать, я протянул бланк Валееву и попросил его подписать у начальника управления уголовного розыска.
— А что ты сам не можешь к нему сходить и подписать, — спросил он меня, — или считаешь, что у меня это получится лучше?
— Но Вы же начальник отделения? — удивлённо произнёс я. — Вот Козин, в отличие от Вас, запрещал нам общаться с руководством, минуя себя.
— У каждого свои причуды. Иди сам и подписывай, — коротко бросил он мне. — Считай, что я тебе дал поручение.
— А это ничего, что я пойду сам? Может, Вы снова решили устроить мне курсы молодого бойца?
— Я же сказал, иди, значит иди, — снова произнёс он, — а я почитаю газету. Приучайся сам решать свои проблемы. Здесь не детский садик, и горшки с мочой каждый выносит за собой сам.
Взяв в руки бланк, я направился в кабинет начальника управления.
Костин стоял у окна с телефонной трубкой в руках и с кем-то разговаривал по телефону. Заметив меня, Юрий Васильевич махнул мне рукой, давая понять, что я могу зайти к нему в кабинет. Я осторожно вошёл и присел на стул, стоявший у стены. Закончив разговаривать по телефону, он положил трубку и, взглянув на меня, спросил:
— Что у тебя, Абрамов?
— Я бы хотел подписать у Вас задание на наружное наблюдение, Юрий Васильевич.
— И за кем ты решил понаблюдать? — поинтересовался он.
— За женой подозреваемого Серова, — коротко ответил я. — Вам, наверное, уже доложил мой начальник отделения о том, что мне удалось развалить друга Серова, некоего Ильясова. Тот рассказал мне о том, что около двух недель назад к нему обратился с просьбой Серов, чтобы он помог ему перепрятать трупы двух девушек, которых тот убил.
У Костина от удивления выгнулись дугой брови.
— Погоди, погоди, Абрамов, — произнёс он, — ты ничего случайно не путаешь?
— Нет, Юрий Васильевич, — в ответ произнёс я, — явка с повинной Ильясова лежит у меня на столе.
— Чего ты сидишь, быстро тащи её сюда, — волнуясь, произнёс он, — раскрыл такое преступление и сидит, словно ничего не произошло.
Я быстро сходил в свой кабинет и принёс эту явку с повинной. Костин несколько раз её перечитал и, отложив её в сторону, посмотрел на меня.
— Ты ещё не задержал Серова? — задал он мне вопрос.
— Нет, Юрий Васильевич, пока задержать мне его не удалось. Я выезжал к нему на работу вместе с Мартыновым, но ни на работе, ни дома его застать не удалось. Похоже, что он ушёл в бега.
— Тогда скажи мне, пожалуйста, что ты ждёшь от наружного наблюдения за его женой. Ты рассчитываешь, что она выведет тебя на него?
— Дело в том, что его жена беременна и ждёт ребёнка. Она должна рожать в самые ближайшие дни и поэтому я не исключаю того, что Серов, будучи сентиментальным человеком, попытается с ней увидеться.
— Что ж, это вполне резонно, — произнёс Костин и, склонившись над листом бумаги, подписал это задание. — Ты ещё не звонил Волковой?
— Нет, думаю, что это преждевременно. Вот найду Серова, тогда можно и сообщить ей об этом.
— Правильно. Спешить не будем с этим делом. А то представь себе, сейчас, растрезвоним об этом, а трупов и не найдём. Погоди немного, не уходи, я сейчас доложу об этом министру, — произнёс он и, подняв трубку, стал ждать, когда ему ответит министр.
Костин доложил о явке с повинной министру. Мне было приятно, когда дважды во время своего доклада он называл мою фамилию. Положив трубку, он взглянул на меня и по-отечески произнёс:
— Ты знаешь, Абрамов, министр очень доволен твоей работой. Он считает, что я не ошибся в решении, когда взял тебя на работу в наше управление.
— Спасибо, Юрий Васильевич, — поблагодарил я его, — я обязательно найду этого Серова.
Он довольно засмеялся и произнёс:
— Другому бы не поверил, а тебе верю. Иди и ищи его.
Я вышел из кабинета Костина. Чувство эйфории распустило за моей спиной крылья. Я чуть ли не бегом бросился к себе в кабинет и, схватив лежащие на столе бумаги, бросился на улицу.
Я сидел в небольшой хорошо обставленной комнате, принадлежащей соседке Серовых и пил с её хозяйкой чай. Хозяйкой квартиры была Миронова Мария Андреевна, женщина в возрасте около сорока лет, после смерти межа вела замкнутый образ жизни. Муж её, бывший военный, после возвращения из Афганистана окончательно спился и полтора года назад скончался от переохлаждения, недалеко от родного дома. Детей у них от совместного брака не было, и теперь Мария Андреевна, коротала вечера в полном одиночестве. Сама она была родом из Житомира, родственников в Казани у неё не было и поэтому всё свободное время, а у неё его было достаточно много, она отдавала чтению книг.
За то время, что я находился у неё в квартире, я не только практически всё узнал о жизни самой хозяйки квартиры, но и всех людей, живущих с ней по соседству.
— Мария Андреевна, выходит, что Вы не видели Илью вот уже три дня. Я так Вас понял? — задал я ей вопрос.
— Да, — немного подумав, произнесла она, — сказать точно не берусь, но дня три я его не видела.
Она замолчала и, протянув руку к чайнику, стала подливать мне в чашку чай.
— Так значит, Виктор Николаевич, вы тоже побывали в Афганистане? Наверное, тоже намыкались, как мой муж. Другие вон вернулись с деньгами, все в звёздах, а этот как уехал одном в кителе, так и приехал в нём.
— Тот кто там воевал, а не сидел в штабах и тылу, все вернулись без всякого добра и были довольны, что вернулись с руками и ногами.
— Виктор Николаевич! Вам что, мой чай не нравится? Я смотрю, вы к нему даже и не притрагиваетесь?
— Да что Вы, чай у Вас просто великолепный. Я же выпил уже три чашки.
— Вы мне вот что скажите, Виктор Николаевич, — произнесла она. — Вы ведь ко мне, наверное, не чай пришли пить. Я смотрю на Вас и сердцем чувствую, что Вы чего-то не договариваете?
— Не буду от Вас скрывать, Вы женщина прозорливая, умная. Скажу Вам честно, меня интересуют не малолетние хулиганы, которые проживают в Вашем подъезде, а Серов Илья Леонидович.
— Я так и поняла, что именно он Вас больше всего интересует из всех моих соседей.
— Вы знаете, Мария Андреевна, я его подозреваю в хищении государственной собственности. Вы же знаете, какую должность он занимает в автохозяйстве, вот мне и кажется, что многие вещи так и липнут к его рукам. Что не украсть, если наше с Вами добро никто не охраняет.
— Да, я тоже заметила за ним, что с ним в последнее время неладное творится, что-то непонятное. Представляете, он начал озираться по сторонам, словно постоянно боялся кого-то. А четыре дня назад он приехал домой на новой автомашине белого цвета.
— Как на новой? А куда он девал свою красную автомашину? А что это была за машина? — задал я ей несколько вопросов.
— Ничего не знаю, Виктор Николаевич. Он во двор на ней не въезжал, а оставил её за углом вон около того дома, — произнесла она и показала мне рукой на дом.
— А как же Вы её увидели?
— Я возвращалась в это время из магазина и чисто случайно обратила внимание на эту автомашину.
— Вы марку машины можете сказать, государственный номер?
— Она была без номера. А в марках машин я не разбираюсь.
Я замолчал, стараясь проанализировать полученную мной информацию.
— А что говорит жена Серова? Вы с ней общаетесь?
— Что Вы, Раиса такая скрытная девушка. Из неё клещами не выдернешь ни одного слова. А вот мать Раисы, та женщина разговорчивая. Как-то она мне рассказала, что Илья хочет приобрести дачу в Зелёном Бору. Что совсем недавно, они ездили туда, смотрели эту дачу и сам участок. Однако купили они дачу или нет, я сказать не могу.
— Понятно, Мария Андреевна, — произнёс я и поднялся из-за стола.
Однако Миронова схватила меня за рукав пиджака и попыталась меня усадить снова на стул.