— Как знает? Я что-то тебя не совсем понимаю? — произнёс Костин. — Ты можешь всё чётко сформулировать и нормально доложить.
Я кивнул головой и начал докладывать.
— Я сегодня с утра был на квартире у Петровой. Вы знаете, что согласно приказу, я обязательно должен был осмотреть последнее местопребывание пропавшего. Так вот, вчера вечером она меня пригласила для осмотра её квартиры. Что мне бросилось в глаза в первую очередь, это то, что она после исчезновения супруга сделала ремонт у себя в доме. Я обратил внимание, что она в одной из комнат перебрала паркет и его отциклевала, а также поклеила новые обои. В других комнатах она ремонт не делала. При выходе из квартиры, я случайно обратил внимание на то, что на журнальном столике в прихожей лежат ключи её мужа с его именным брелоком, а в прихожей до сих пор стоят его резиновые сапоги, а в углу — удочки. Странно, человек рано утром ушёл из дома на рыбалку, со слов жены, и оставил свои ключи дома, сапоги и удочки. Чем же он тогда закрывал входную дверь, и на какие снасти собирался ловить рыбу?
— А почему ты решил, что увиденные тобой ключи от дома принадлежат её мужу, а не ей?
— На связке были ключи от гаража. Женщина никогда не будет носить подобную связку с собой. Они как правило держат их дома и по необходимости берут лишь для того, чтобы открыть гараж. Перед тем как произвести осмотр квартиры Сергея Петрова, я разговорился с местным бомжем. С его слов, Сергей был хорошим и простым человеком и пропасть без вести просто так он не мог. Все местные мужики винят в исчезновении его жену, считая, что только она и её молодой любовник — водитель её персональной машины, причастны к его исчезновению.
Я сделал паузу и внимательно посмотрел на Костина. Лицо Юрия Васильевича было сосредоточенным. Поймав на себе мой взгляд, он произнёс:
— Что ещё? То что ты сейчас доложил мне, нужно сто раз перепроверить. Не забывай, что она заместитель министра и любимая женщина первых лиц республики. Здесь нам с тобой промахнуться нельзя. Ты сейчас как на заминированном поле, шаг влево, шаг вправо и нет тебя.
Я понимающе кивнул головой и продолжил.
— Вчера вечером я с другом Петрова выезжал на постоянное место их рыбалки. Мы там облазили всё, но следов Петрова мы там не нашли.
— А может он поехал на другое место? Почему вы решили, что он должен был ехать только туда?
— Дело в том, что накануне своего исчезновения, он договаривался с Агафоновым поехать именно туда, на то место рыбной ловли, а не на какое-то другое. Это первое. Второе. Я проверил ЗАГС. Со слов Агафонова, Петров обратился в ЗАГС с заявлением о расторжении брака с Валентиной Георгиевной. Проверка показала, что это соответствует действительности, в ЗАГСе есть заявление от его имени. Пока не ясно, писал это заявление он или другой человек от его имени. Однако со слов заведующей ЗАГСом, Петров приходил на днях к ним в учреждение и, устроив в нём скандал, требовал от них, чтобы они вернули ему это заявление. На предъявленной мной фотографии пропавшего, сотрудники ЗАГСа не опознали Петрова. Следовательно, к ним приходил совершенно другой человек, а не Петров.
Вы помните, Юрий Васильевич, я Вам докладывал о телефонных звонках Агафонову и на работу, которые были сделанные Петровым из Саратова? Как я потом установил, они все были сделаны из телефона-автомата с улицы Попова. Я считаю, что кто-то нас искусственно наводит на мысль, что Петров жив. Сначала он звонит из Саратова, а затем приходит в ЗАГС, где устраивает этот скандал с заявлением. Пока мне непонятно только одно, кому это надо и зачем. По всей вероятности, предпринимается попытка увести нас в сторону, только для чего всё это, мне пока непонятно. Я думаю одно, Юрий Васильевич, если бы Петров был жив, то он бы обязательно пришёл бы домой или бы дал знать об этом своему другу Агафонову.
Я остановился и снова посмотрел на Костина, стараясь угадать, насколько доступно я донёс свою мысль.
— Кстати, Юрий Васильевич? Петрова, ранее обещавшая своему мужу двухкомнатную квартиру в случае их развода, сделала вид, что она не в курсе этого заявления и теперь всячески старается убедить меня в возможности наличия у него другой женщины.
— Да, туманная история, Абрамов, — произнёс Костин, — судя по твоим выводам, Петрова могла убить супруга вместе со своим любовником? Я правильно тебя понял?
— Правильно, Юрий Васильевич, — ответил я, — думаю, что всё это было тщательно продумано и подготовлено. Заявление в ЗАГС, исчезновение, звонки из Саратова, скандал в ЗАГСе. Интересно, кто режиссёр всего этого — Петрова или её водитель? Разрешите мне подготовить задание на наружное наблюдение за водителем? Думаю, что на Петрову нам не санкционируют, а вот на водителя — запросто.
— Давай готовь, — произнёс Костин, — о результатах работы пока молчок. Ты понял?
— Хорошо. Разрешите идти? — спросил я его.
— Иди, — коротко бросил он мне.
Весь остаток дня я сидел в кабинете и подшивал в дело поступившие ответы на мои запросы. Все ответы были однотипны. Ни в больницах среди больных неспособных назвать свои данные, ни среди трупов неустановленных граждан, Петров не проходил.
Я подшил все материалы в папку и положил розыскное дело к себе в сейф. Сделав это, я достал из кармана лист бумаги и положил его к себе на стол. На листе мной был записан государственный номер автомашины, которая утром приехала за Петровой. Я снял трубку и связался с дежурным по ГАИ. Представившись ему, я попросил его пробить автомашину с данными номерами. Я сидел с трубкой в руках и ждал ответа дежурного. Прошло минут семь или чуть больше, прежде чем мне ответил дежурный.
— Записывай, — произнёс дежурный, — машина «Волга», числится за министерством социальной защиты. Закреплена за водителем Даминовым Марсом Ваяновичем, 1957 года рождения, уроженцем села Высокая Гора. Проживает: Казань, ул. Гвардейская, дом 48, корпус 2, квартира 60/4. Записал?
— Записал, — ответил я ему. — Скажи, почему такой мудрёный адрес?
— Это, похоже, малосемейное общежитие. Только там такие мудрёные номера квартир.
Я поблагодарил его и положил трубку. Я снова встал из-за стола и, открыв сейф, достал из него бланк задания на наружное наблюдение. Заполнив все необходимые графы, я направился к Костину, чтобы подписать задание. Костин в кабинете был один. Он быстро подписал мне задание и как бы мимоходом сообщил мне.
— Ты знаешь, на тебя поступило заявление в прокуратуру республики, — произнёс Костин.
— О чём, если не секрет, Юрий Васильевич? — поинтересовался я у него.
— Какой секрет? Пишут, что ты общаешься с маргиналами, поишь их водкой, выпытываешь у них какие-то одному тебе известные сведения.
— Ну и что? Кому, какое дело, с кем я общаюсь? С бомжами или с нормальными людьми. Если мне нужна будет информация и этим человеком, который владеет ею, будет самый последний бомж, я с ним обязательно встречусь и переговорю. А кто подписался под этим заявлением?
— Никто. Оно анонимно, без подписи и адреса, — ответил Костин, — но думаю, что без руки Петровой здесь не обошлось.
— Зачем же его рассматривать, если даже и отвечать по сути некому? Я бы запретил вообще рассматривать анонимки.
— Когда станешь членом правительства, тогда и запретишь. А сейчас каждый сигнал должен обязательно проверяться.
— Тогда я Вам скажу, кто написал эту анонимку. Эту анонимку написал её водитель. Только она и он видели меня сегодня утром, когда я беседовал с местным бомжем.
— Вот видишь, тебя уже начинают бояться, Абрамов. Это хорошо. Значит ты движешься в правильном направлении. А за анонимку не переживай, я поручу её проверку Валееву. Он знает, как на них отвечать. Надо же, как быстро отреагировали, заволновались похоже не на шутку.
Я вышел из Костина и, не заходя к себе в кабинет, направился домой.
Я вышел из трамвая на остановке трамвая «Парк имени Горького» и не спеша, направился по улице Вишневского в сторону своего дома. Было очень душно. От раскалённого асфальта и стен домов, исходила жара.