Женщина молча встала из-за стола и, порывшись в картотеке, достала из неё трудовую книжку Рахимова, к которой была прикреплена скрепкой фотография Рахимова.
— Вы не будете против того, если я на некоторое время заберу у Вас эту фотографию?
— Забирайте, но с возвратом, — произнесла женщина.
Я довольный, что так быстро решил все вопросы в правлении колхоза, вышел на улицу. Участковый ещё с утра выехал в соседнюю деревню по делам службы, и я был предоставлен сам себе.
Несмотря на то что стоял август месяц, на улице было очень жарко. Воробьи и голуби купались в горячей пыли. Пыли было так много, что они погружались в неё словно в воду, выныривая из неё, поднимая небольшие облака пыли. Я медленно шёл по улице, раздумывая, с какого дома начать свой опрос.
Эту работу должен был выполнить сотрудник местного отдела милиции, но я не был уверен в полноте его действий и решил повторить его работу с самого начала.
— Апа, можно Вас спросить, — обратился я к соседке Габитовых, — расскажите мне о Ваших соседях.
— Ничего не знаю, и ничего говорить не буду, — кто на русском, а кто и на татарском языке отвечали мне.
При упоминании фамилии соседей, люди моментально замолкали и отказывались мне рассказывать о них. Обходя дом за домом, я по-прежнему не терял надежды, что мне удастся найти человека, который не побоится и расскажет мне всё о своих соседях.
Отчаявшись найти такого человека, я постучал в калитку очередного дома. Калитку мне открыла женщина средних лет, покрытая белым платком. Я вновь, уже в который раз задал всё тот же вопрос. Она молча схватила меня за руку и втянула в широкую калитку ворот. Выглянув за ворота, она чуть ли не силой потащила меня к себе в дом. Я не стал особо упираться и, поддавшись ей, проследовал вслед за ней в дом.
Ломая слова, переходя то с татарского языка на русский, то наоборот, она стала рассказывать мне о семье Габитовых.
— Гульнара была долгожданным ребёнком в семье Габитовых. Они очень долго ждали рождения ребёнка, так до этого у Розы было два выкидыша. Отец не чаял души и всё свободное от работы время проводил дома, нянчась с ребёнком. Однажды кто-то из мужиков по пьянке сказал ему, что ребёнок не его. Кто ему сказал об этом, я не знаю, но с этого дня его словно подменили, он стал пить, устраивать дома скандалы. Он часто спрашивал жену, кто отец Гульнары и, как правило, после её слов, он начинал избивать её.
Он погиб, когда Гульнаре было три года. Будучи пьяным, он выпал из кабины трактора и попал под колёса. После его смерти, Розу словно подменили, она сильно запила. Ей было не до ребёнка и поэтому мы, её соседи часто забирали ребёнка к себе, так как у неё не было еды, чтобы её накормить.
Полтора года назад она познакомилась с мужчиной. Вскоре он перебрался жить к ней и устроился в нашем колхозе скотником. В первое время они пили вместе с сожителем. Однако в последние полгода, они стали пить меньше, но это никак не сказалось на их отношении к ребёнку. Он по-прежнему жил впроголодь.
Накануне своего исчезновения, девочка приходила к нам поиграть и рассказала мне, что дома у них был сильный скандал. Причиной скандала были деньги, которые они должны были потратить на приобретение школьной формы для девочки, учебников и нового зимнего пальто. Рахимов не хотел тратить деньги на Гульнару, так как всегда считал её чужой. Чем закончился тот скандал, я не знаю, но на другой день Гульнара пропала. Сама она куда-то уйти не могла, так как никогда никуда не уходила. Если честно, то и уйти здесь просто некуда и её бы обязательно нашли.
Она замолчала и посмотрела на меня, словно ожидая от меня наводящего вопроса. И я задал ей этот вопрос.
— Скажите, что могло случиться с девочкой?
Она, не задумываясь, ответила на мой вопрос.
— Они её убили. Я не знаю как, но убили. Просто так она пропасть не могла. Я гадала на картах, карты подтверждают мои слова. Живой Вы её не найдете.
Я поблагодарил её и вышел на улицу. Двигаясь по улице в сторону клуба, я всё время думал о словах этой женщины. Шёл шестой день её поисков и рассчитывать на то, что маленькая девочка может быть живой, было просто наивно. Теперь я был полностью убеждён, что нам нужно искать не саму девочку, а скорей её труп.
Я открыл дверь клуба ключом и прошёл в свою комнату.
— Интересно, — подумал я про себя, — какие материалы находятся в деле сотрудника по розыску?
Я вышел из своей комнаты и направился в кабинет директора клуба. Как ни странно, его кабинет не был закрыт на ключ. Толкнув дверь, я вошёл в кабинет и направился к столу, на котором стоял телефон. Набрав номер заместителя начальника отдела, я стал ждать ответ.
— Здравствуйте, Азгат Нуруллович, — поздоровался я с ним, — что у Вас нового по розыску девочки?
— Судя по его сопению в телефонной трубке, мой вопрос застал его явно врасплох. Он долго соображал, что мне ответить на этот вопрос, а затем, глубоко вздохнув, произнёс:
— Каких результатов розыска Вы ждёте от нас, если все события произошли в деревне, в которой находитесь Вы. Всё что от нас зависело, мы выполнили. Провели прочёсывание местности, опросили соседей и родителей девочки. Но всё это не принесло результатов. Поэтому первый секретарь райкома и позвонил Вашему министру и пригласил Вас как специалиста заняться розыском этой девочки. У нас в отделе специалистов Вашего класса нет.
— Понятно. Сейчас в связи с моим приездом. Вы вообще свернули все работы по розыску девочки, переложив их на мои плечи, я думаю, что я правильно Вас понял? Что ж, Ваша позиция мне ясна. Раз так, прошу Вас выделить мне служебную автомашину. Думаю, что мне придётся много ездить в эти дни.
— Извините, Виктор Николаевич, но у меня нет свободной машины, чтобы передать её в Ваше распоряжение.
— Вы не торопитесь с ответом. Сходите к начальнику, посоветуйтесь с ним. Не звонить же мне по таким мелочам в райком партии?
Я мысленно представил лицо собеседника и невольно улыбнулся, представив его удивлённое и злое лицо.
— Азгат Нуруллович, Вы что молчите? Вы слышали, что я Вам сказал?
— Я всё слышал, — произнёс он, — мне нужно переговорить по этому вопросу с начальником отдела.
— Так переговорите, я думаю, что он не откажет мне в этом.
Я положил трубку и вышел из кабинета директора клуба. Закрыв клуб на ключ, я вновь пошёл по улице, заходя в дома и опрашивая жителей деревни о пропавшей девочке. Выйдя из последнего дома на улице, где находился дом Габитовых, я понял, что больше опрашивать мне уже некого.
Я посмотрел на часы, они показывали начало седьмого вечера. Только сейчас я вспомнил, что ещё не обедал. От этой мысли, мне вдруг очень захотелось есть. Я зашёл в магазин и купил в нём кое-какие продукты и направился к себе в клуб.
Спал я в эту ночь плохо. К утру в комнате стало прохладно, и озябшие мухи не давали мне покоя. Я поднялся с дивана и потянулся. Торчавшие из дивана пружины, словно рёбра впились в моё тело, от которых у меня болели бока. Сделав небольшую зарядку, я почувствовал, как боль стала медленно покидать моё тело.
Я посмотрел на стол, на котором лежали остатки вчерашней трапезы, и сразу же вспомнил дом с вкусной едой. Я налил в чайник воды и поставил его на электрическую плитку. Пока он с шумом закипал, я прикидывал про себя мероприятия, которые было необходимо провести в этот день. Я быстро позавтракал, оделся и направился к трассе, где останавливается идущий из Агрыза автобус.
Я подошёл вовремя. На остановке уже толпилось человек десять мужчин и женщин с сумками и мешками, в которых находились продукты для продажи на рынке. Все они о чём-то громко разговаривали, указывая на меня пальцами. От такого всеобщего внимания к моей персоне мне стало как-то не по себе. Я покраснел, словно красная девица и отошёл в сторону. Минут через десять, подошёл автобус марки ПАЗ. Толпа, толкая друг друга, полезла штурмовать автобус, пытаясь захватить в нём жизненно важный участок сиденья и пола.
Я подошёл к водителю автобуса и предъявил ему своё удостоверение.
— Выйди, нужно переговорить, — попросил я его.