-Я не из пугливых, - отозвался Блэк, - и моя Перл тоже.
Старшая сестра улыбнулась.
-Хорошо, вы такой разумный, - заметила она. - Жалко, что не все мужья такие. Меньше бы слез проливалось в "Приморской". - Сестра с доверительным видом пригнулась поближе. - Вы бы ахнули, если б знали, сколько иные платят. Само собой, не такие парочки, как вы, венчанные по закону. А те, которые оступились. Приезжают сюда, чтобы разделаться со своей заботой, и делают вид, будто все у них по-честному, все хорошо и как надо. Но меня не обманешь. Я своим делом занимаюсь давно. Бывали у нас и титулованные дамочки, притворялись, будто простые. А мужья ихние думали, что они отдыхают себе на юге Франции. Как бы не так, они в это время в "Приморской" занимались совсем другим, на что и не рассчитывали.
Блэк заказал еще бренди.
-А что происходит с нежеланными детьми? - поинтересовался он.
-Ну, у меня есть кое-какие связи, - ответила старшая сестра. - В здешних краях найдется сколько угодно женщин, которые не откажутся от двадцати пяти шиллингов в неделю за ребенка, пока он не достигнет школьного возраста. Вопросов они не задают. Иной раз увидишь фото настоящей матери в газете. Покажешь акушерке, и мы с ней посмеемся в кулак. "Когда рожала, так не улыбалась", - скажешь. Да, уж возьмусь я за воспоминания. Много чего интересного понапишу, нарасхват пойдут.
Сестра угостилась еще одной блэковской сигареткой.
-А все-таки беспокойно мне насчет возраста, - вставил он. - Какие у вас самые молодые были?
Старшая сестра задумалась, пуская дым в воздух.
-Шестнадцать-пятнадцать, - ответила она. - Да, одна была - еле пятнадцать исполнилось, если правильно помню. Печальный был случай. Давно это, правда, было.
-Расскажите-ка, - попросил Блэк.
Старшая отхлебнула бренди.
-Из состоятельной семьи была, - начала она, - отец готов был заплатить мне сколько ни попроси, да я не хапуга. Назвала я ему сумму по справедливости, а он уж так рад был взвалить дочку на мои плечи, что и сверх того дал. Она у нас пять месяцев прожила. Вообще-то так не полагается, но он заявил, что либо так, либо в исправительный дом, ну я и пожалела девчушку.
-Как же это приключилось? - перебил Блэк.
-Совместное обучение виной, так отец объяснял. Только я этой сказке не поверила. И вот ведь что удивительно - сама девчушка знать не знала, как это получилось. Обычно мне всю подноготную у моих пациенток удается вызнать, а от нее так ничего и не добилась. Отец - так она нам говорила - объявил, что это величайший позор для девушки, а ей непонятно почему, ведь ее отец священник и он во всех проповедях учит - то, что случилось с Девой Марией, самое прекрасное чудо на свете.
К столику подошел официант со счетом, но Блэк сделал знак подождать.
-Так, выходит, она думала, будто это сверхъестественные дела?
-Именно так и думала, - подтвердила сестра, - и сбить ее с этого было невозможно. Уж мы ей растолковали, что к чему, а она все равно не поверила. Акушерке она сказала, что, может, с другими и случаются всякие ужасы, но с ней ничего подобного не происходило. Ей, говорит, часто ангелы снятся, вот какой- нибудь ангел и явился к ней во сне, и отец, мол, еще первый признает, что был не прав, когда родится ребеночек: ведь он непременно будет новый мессия. Поверите ли, слушаешь ее и жалость берет, так она была уверена. Она нам сказала, что детей любит и ни капельки не боится и одно ее смущает: достойна ли она быть его матерью, ведь она твердо знает - именно ему суждено спасти мир.
-Ужасная история, - заметил Блэк, заказывая кофе.
Старшая сестра делалась все человечнее и отзывчивее. И даже перестала причмокивать губами.
-Уж так мы с акушеркой к ней привязались, - продолжала она. - Да и невозможно было ее не полюбить, кроткая, как овечка. Мы и сами чуть не поверили в ее ангелов. Она напомнила нам, что Дева Мария была еще годом моложе, когда родила Иисуса, и Иосиф тоже старался спрятать ее от людских глаз, стыдясь, что у нее ребенок. "Вот увидите, - говорила она нам, - в ту ночь, когда родится мой мальчик, в небе будет большая звезда". И так оно и вышло. Правда, то была просто Венера, но мы с сиделкой радовались, что звезда видна. Девочке полегче было, отвлекало от происходящего.
Старшая сестра допила кофе и посмотрела на часы.
-Пора, - сказала она, - у нас в восемь утра кесарево, выспаться надо.
-Сперва докончите историю, - остановил ее Блэк. - Чем она завершилась?
-Родился мальчишка, и я в жизни не видела картинки милее, когда эта крошка сидела на кровати со своим малышом на руках, точь-в-точь будто ей куклу подарили на день рождения. И уж такая довольная, прямо слов не находила. Знай повторяет "ах, сестра" да "ох, сестра". Знает Бог, меня разжалобить трудно, но и меня чуть слеза не прошибла и сиделку тоже.
Одно я вам могу сказать точно: кто ей это устроил, был рыжий. Помню, я сказала девчушке: "Ну, чистый Рыжик, вот он кто". И так мы все и звали его Рыжиком, и бедняжка тоже его так звала. А уж про то, как их потом разлучили, так и рассказывать неохота.
-Разлучили? - переспросил Блэк.
-Пришлось. Отец хотел увезти ее куда-то, чтоб начать новую жизнь, а с младенцем на руках какая новая жизнь, тем более она и сама еще дите была. Мы ее с Рыжиком продержали у себя четыре недели, и то лишку получилось - она успела накрепко к нему привязаться. Но так заранее было обговорено: отец заберет ее, а ребенка отдадим в какой-нибудь приют. Мы с акушеркой потолковали и решили, что единственный способ - сказать бедняжке, будто Рыжик ночью умер. Так мы и сделали. И тут все вышло еще хуже, чем мы думали. Она вся как побелеет да как закричит... До самой смерти, наверно, у меня в ушах будет стоять тот крик. Жуткий, пронзительный, странный такой. После того потеряла она сознание, и так надолго, что мы думали, так и помрет и в себя не придет. Доктора позвали, а обыкновенно мы сами пациенток выхаживаем, и доктор сказал, что все это чудовищно и что она от потрясения может помешаться. В конце концов, она пришла в себя. Но что бы вы думали? У нее начисто память отшибло. Не узнавала нас, родного отца, вообще никого. И не помнила ничего, что с нею случилось. Память как умерла. А так-то она была здорова и во всем остальном нормальная. Доктор тогда сказал, что это самое милосердное, что могло произойти. Но уж коли память вдруг вернется, так он сказал, то тут для бедной девчушки начнется ад.