- Состав тормозит ещё больше, или перед прыжком девушка сорвала стоп-кран, или впереди семафор? - Татьяна оторвалась от подножки, достигнув насыпи, упала на бок, трижды перевернувшись вокруг себя. Таких сальто-мортале ей в своей жизни делать ещё не приходилось. Ощупав на ходу свои ноющие после падения кости, она встала,
- Слава Богу, вроде, ничего не сломала! - вгляделась в темноту. Недалеко от её падения девушка стояла на коленях, не двигаясь, видимо, её приземление было мене удачным. Татьяна медленно стала приближаться, та с трудом, но всё же поднялась на ноги. Положение - глупее не придумаешь. И что её заставило спрыгнуть с поезда за незнакомкой, у которой, возможно, не всё ладно с головой, тогда как оставленные в купе вещи поехали дальше без своей хозяйки. И где она сейчас находится сама, Татьяна понятия не имела. Вокруг, куда ни посмотри, один лес, возможно, не очень большой, так как виднелась уходящая вглубь светлая просека дороги. Заметила ли девушка, что Татьяна прыгнула за ней следом или нет, было не понятно, так как она стояла, не глядя в её сторону, и почему-то не двигалась.
- Возможно, сильно поранилась, вот же идиотка, зачем ей это понадобилось делать?
- Эй, как вас там? - окликнула Татьяна и полезла в карман за носовым платком, чтоб вытереть лицо и руки, но не успела достать, ослеплённая яркой вспышкой красного огонька. Прежде чем бухнул выстрел, что-то очень сильно ударило в плечо. Всё произошло в считанные секунды, она и понять ничего не успела.
Девушка покачнулась и бросилась бежать сквозь кустарник, обдирая одежду. А вскоре и вовсе исчезла, растворившись в кромешной тьме, оставив Татьяну наедине со своими горькими мыслями. Обругав себя последними словами, Татьяна расплакалась. Не от боли, нет, которую осмыслить была пока не в состоянии, а от обиды и крайнего изумления - "За что?". Ей было так жаль себя, а ещё больше уехавший багаж и поезд, с которого она сошла на незапланированной остановке. Она пошевелила рукой, затем попыталась её приподнять, морщась от боли в плече. Ощущение было такое, что она умирает с каждой вытекающей из раны каплей крови, а от сокращения сердечной мышцы при очередном ударе сердца в любое время потеряет сознание, или того хуже, отдаст Богу душу.
Из леса, где скрылась тень девушки, не раздавалось ни единого звука, будто он вымер. Но впечатление, что она здесь не одна, и та притаилась за кустами, не покидало, и не было гарантии, что ей не взбредёт в голову вновь выстрелить, чтоб прикончить ненужного свидетеля.... Только свидетеля чего? Кроме них, в купе никого не было, девушка ни с кем не встречалась, из купе вышла один раз, да и то только для того, чтоб выпрыгнуть с поезда.
- Дура! Дура! Дура! -на чём свет стоит кляла себя Татьяна, так как казалась себе отвратительно жалкой, никчемной и беспомощной. - Спрашивается, какого лешего надо было прыгать за этой сумасбродкой, готовой сломать себе шею? - сама себе и ответила, - для того, чтоб схлопотать пулю!
По прибытии поезда на станцию Калуга-2 её будет ждать подруга Наталья, начнёт волноваться, так как она уже предупредила о своём приезде и сообщила, что села в вагон, назвав его номер и даже место. Стоять столбом и жалеть себя смысла не было, и неровной походкой Татьяна побрела к видневшейся лесной тропинке, останавливаясь через каждые четыре-пять шагов перевести дыхание. Кровь по-прежнему текла, но уже чуть слабее, она, как могла, зажимала рану рукой, основательно вся перепачкавшись. В подвале её запирали, но вот подстреляной быть ещё не приходилось, и от этого становилось ещё невыносимей, так как боль постоянно давала о себе знать при каждом неосторожном движении или шаге, когда нога попадала в яму. Сознавая, что капля за каплей из тебя вытекает жизнь, было ужасно страшно. Как всё-таки глупо умереть здесь одной, не зная, где находишься! А та противная особа, подстрелившая её, как куропатку, уходит всё дальше и дальше от места преступления, и вполне возможно, от её будущего трупа. Из последних сил наперекор судьбе Татьяна запела: "И никто не узнает, где могилка моя! На мою на могилку, знать, никто не придёт, только ранней весною соловей пропоёт! Пропоёт и просвищет, и опять улетит, а моя могилка одиноко стоит!". Вздрогнув и перестав петь, она остановилась, ей показалось, что где-то впереди промелькнула тень.