- Молодой ещё, оперится, сам будешь не рад.
- Ладно, поживем, увидим. По взрыву дальше копать?
- Только тихо, без излишней суеты. И если что, сразу мне сообщай, вместе обмозгуем, как бы дров не наломать, иначе щепками засыплет так - не выкарабкаемся.
- Можно идти?
- Погоди минуту, отец как? Не скучает на пенсии?
- Всякое бывает. Летом полегче, на даче клубнику разводит, на грядках, в земле ковыряется. Вчера звонил, сказал, сруб завёз для бани.
- Банька - дело хорошее, только хлопотное. Рабочих нанимать будете или сами своими силами думаете управиться?
- Там будет видно.
- На первый парок обязательно выберусь, так отцу и передай. Хотя нет, сам позвоню, поболтать кое о чём нужно.
- Разрешите идти? - Кулик поднялся, не забыв при этом захватить документы, которые собирался передать полковнику о людях, принимавших непосредственное участие во взрыве автомобиля Ашота, но передумал. Его остановил несвойственно тихий голос полковника.
- Ниночка как, оправилась?
- Будем надеяться, за последние два года в больницу ни разу не попадала.
Ниночка, дочь старшего брата Семёна, Сергея. Восемь лет назад девочка возвращалась из школы, какие-то отморозки схватили её в подъезде дома, заткнули рот и заволокли в подвал. По показаниям девочки, их было четверо, но лиц она не запомнила. В памяти десятиклассницы остались только их грязные волосатые руки, и разговаривали они между собой на незнакомом ей гортанном языке.
После нападения девочка неоднократно лежала в больнице для душевнобольных. Брат Семёна в то время был ещё капитаном милиции, весь город прошерстил с группой ОМОНа. Оперативники всех отделений милиции не остались равнодушными к отцовскому горю, как по боевой тревоге, сутки напролёт проверяли документы всех подозрительных личностей, обследуя подвалы, злачные места, рестораны и казино. Насильников так и не нашли, зато несколько дней на белорусском рынке, располагавшемся в те времена возле маленькой церквушки и доходившим своими торговыми точками вплоть до магазина "Универсам", целую неделю ни одного кавказца видно не было, хотя половина палаток принадлежала именно им. Численность торговцев с Кавказа была в Калуге настолько мала, что их по пальцам можно было пересчитать. Державшиеся друг за друга, связанные не только родством, но и национальной принадлежностью, они не выдали сородичей, хотя потрясли их изрядно.
Глава 13
Смеркалось, но дотошный следак неотступно следовал за джипом Саркисяна по Осташковскому шоссе, стараясь не потерять его в потоке машин. Всю дорогу Семён Артурович ломал голову, пытаясь понять ход мыслей Рафика, что ему понадобилось в Мытищах, да ещё в промышленной зоне. Хотя кто разберёт этих предпринимателей, готовых ради наживы топать на край света и дальше. Джип свернул с главной дороги, подъехал к ангару и скрылся в воротах.
Следователь не рискнул двинуться следом, дорога пустынна, и он на ней единственный водитель. Не оставалось ничего другого, как съехать на обочину, заглушить мотор и ждать. Больше десяти минут не выдержал, чутьё бывалого оперативника не давало покоя, пришлось подчиниться зову и выйти из тёплого салона. Скрываясь за деревьями и кустарниками, в изобилии росшими до самого ангара, он стал медленно пробираться, временами останавливаясь, всматриваясь в темноту, чтоб ненароком не прозевать Саркисяна и вовремя добежать до машины. Ворота ангара были заперты изнутри, но, на его счастье, дверь осталась чуть приоткрытой. Кулик просунул голову в небольшую щель: под потолком горела всего одна лампочка, тускло освещая огромное помещение и стоявшие в два ряда автомобили. Калитка чуть скрипнула из-за попытки следователя протиснуться внутрь, на несколько секунд он застыл, затем пригнулся, рывком пробежал несколько метров, спрятался за бочками и замер. Глухо стукнула дверь, послышались голоса, но они не приближались, а постепенно удалялись, становясь всё слабее и слабее, пока не образовалась гнетущая тишина. Кулик перебежал от бочек до ближайшей машины и прижался к левому боку кузова. Затем так же стремительно перебрался к джипу, стоящему как раз напротив двери. Присел на корточки, стараясь быстрее отдышаться, сердце колотилось так сильно, что казалось, его стук эхом разносится по огромному ангару. Организм всегда реагировал выбросами тонны адреналина в кровь, когда следователь за версту чуял опасность. Не успел он высунуть голову, как распахнулась дверь, на пороге появился парень в синем рабочем комбинезоне, закурил сигарету, несколько раз глубоко затянулся, бросил окурок под ноги, тщательно затушив, и неспешно, чуть вразвалку, побрёл вглубь помещения. Через пару минут вдалеке хлопнула дверь, издав неприятный, бьющий по нервам скрип, и снова тишина окутала ангар плотным, невидимым, но давящим кольцом. Семён рискнул подняться, подошёл к двери и толкнул её от себя, чуть придержав, чтоб стуком о стену не выдать своего присутствия прежде времени. В пустынном коридоре, стараясь ступать как можно тише, дошёл до конца, повернул вправо и оказался в точно таком же коридоре, только меньшего размера и с единственной дверью. Заглянув в стеклянный проём, Кулик не поверил собственным глазам: ярко освещённая комната сильно смахивала на лабораторию. В конце комнаты располагались четыре станка, гранулятор, миксер и два пресса.