- Нет, не надо, спасибо, - отодвинул он руку Тиграна с прыгающим огоньком, - бросаю курить. - Чуть помолчав, добавил,- пытаюсь.
- Хорошее дело, а вот у меня как-то не выходит.
- Да и у меня с трудом получается, - вздохнул Семён, с сожалением отложив сигарету и отдвигаясь подальше от того места, куда положил её, так велик был соблазн плюнуть на все обещания Наталье расстаться с пагубной привычкой и затянуться.
- Сама-то курит, - но словно услыхал голос жены: "У меня, между прочим, в отличие от некоторых нет язвы ни желудка, ни двенадцатиперстной кишки!"
От неожиданности даже поглядел по сторонам, не прячется ли его половина за занавеской, но нет, всё было чисто, значит, о его мимолётной слабости она не узнает.
Шесть лет назад, когда Сакко, младший из четырёх сыновей Вазгена, был осуждён за убийство девушки, отец обнаружил в его квартире аппаратуру для видеосъемок и множество видеокассет и дисков порнографического содержания. Парень, когда Вазген в гневе потребовал объяснения, не стал ничего отрицать, хотя знал, что коробка с вещами принадлежала Рафику, любителю детской порнушки. Семья Саркисянов срочно выехала из столицы на периферию. На кассетах в ролях кинозвёзд выступали дети, родители которых были частыми гостями в их доме. На этом закончилась подпольная режиссёрская деятельность Рафика, так как он слышал слова, произнесённые отцом в адрес Сакко: "Ещё раз такое повторится, я самолично кастрирую этого извращенца". Рафик знал, что Вазген обязательно исполнит свою угрозу. Отец мог грудью встать на защиту любого из своих детей, готовый отдать ради них свою жизнь, если им со стороны грозила опасность, но и сам, сочтя, что его ослушались, оторвёт любому из них голову.
Глава 19
Левон Герасимян застрял в пробке на улице Пятницкой, что-то случилось со светофором, пришлось с полчаса дожидаться прибытия регулировщика. Движение возобновилось, но автомобили двигались черепашьим шагом, в час по чайной ложке. На противоположной стороне улицы он случайно увидел сына, что крайне удивило его, так как в это время он должен находиться в школе, а не разгуливать по городу. Левон опустил стекло, высунул голову и только открыл рот, чтоб позвать отпрыска, как тот стал махать рукой, кого-то приветствуя, прибавил шаг и сел в чёрный Пежо, находившийся всего в трёх метрах впереди машины отца. Отец решил отчитать сына, неторопливо вышел из машины и, не обращая внимания на клаксоны, стал пробираться к интересующему объекту. Он затормозил движение находившихся позади него автомобилей, застыв в метре от иномарки, его взгляд был прикован к тому, что творилось в салоне: сын целовался..... Было бы полбеды, если бы дарил он свои поцелуи девушке или, в худшем случае, женщине. Но партнёром по обмену любезностями был мужчина, по возрасту гораздо старше сына, и не намного моложе самого Левона! Отец, испытавший шок, равносильный удару электрическим током, долго не мог прийти в себя, а иномарка тем временем скрылась за поворотом. Вернувшись к своему авто, сиротливо стоящему почти на середине дороги, он сел, но тронуться с места ни сил, ни желания не было. Не отреагировал он даже тогда, когда его со всех сторон обступили разъяренные товарищи по несчастью, застрявшие в пробке и справедливо требующие продолжить движение. Как после всего увиденного доехал до дома, Левон вспоминал с трудом, всю дорогу перед глазами стоял туман. Он едва дождался возвращения сына и, когда тот появился на пороге, ударил по лицу, требуя объяснений. Мать попыталась защитить сына от нападок, но Левон и её оттолкнул, "схватил паршивца за шиворот (из показаний задержанного), затащил в комнату и закрыл дверь на защёлку". Женщина осталась за границами сражения, стучала в дверь и причитала, умоляя мужа не трогать мальчика.
- Как, как ты мог? Какой позор! Ты армянин, ты продолжатель моего рода и голубой.... Да я в глаза родственникам теперь смотреть не смогу, а что скажут друзья и знакомые, даже подумать страшно!..
- О друзьях беспокоишься? Так скажи спасибо своему другу Рафику, это благодаря его стараниям я стал геем, - всхлипывал Армен, размазывая по щекам злые слёзы.
- Причём здесь Рафик? У него, насколько мне известно, с ориентацией всё в порядке, - удивился отец такому обвинению в адрес друга.
- Мне было девять лет, когда мы встретились возле нашего дома, случайно... Это потом мне пришло в голову, что Рафик поджидал на улице именно меня, а не случай свёл нас вместе. Спросил как ты, мама, но в дом не зашёл, объяснив, что очень занят делами. Мы попрощались, но, отойдя на пару метров, он окликнул меня снова (я уже открыл двери подъезда), спросил: