- И здесь ничего путного нет, - вздохнул сухощавый, с синяком под левым глазом на давно немытом и обросшем щетиной лице, перебирая огрызки яблок и банановые корки.
- Да, люди пошли... Всё до последней крошки съедают, - согласился другой, щербатый, с приятелем, качая при этом головой, - говорил тебе, пошли вагон разгрузим, так ты - нет, спина болит, вот и остались без ужина. А ещё башка трещит...
- А чего сразу я, ты же сам сказал, что в прошлый раз мало заплатили, больше не пойдём... - канючил сухощавый, - а жрать страсть как охота.
- Сказал, - передразнил щербатый, - мало ли что я спьяну сболтнул... Ладно, завтра к Лерке в магазин пойдём, товар разгружать звала.
- Простите, пожалуйста, - нерешительно обратилась к ним Татьяна, я случайно услышала ваш разговор. Подзаработать не хотите?
- Ну...
- Делать-то что надо?
- Может, отойдём вон к той скамейке, - показала Татьяна на ту, которую покинула несколько минут назад, - там и поговорим.
Развороченная бомжами урна издавала неприятный запах, от которого у Татьяны помутнело в глазах, а из глубины желудка поднялся давно проглоченный бутерброд, готовый в самое ближайшее время выскочить наружу без всякого на то позволения.
- Что же не поговорить, пошли...
В небольшом скверике было тихо и пустынно, единственный засидевшийся в вечерних сумерках мужчина при виде такой разношёрстной компании быстро поднялся и покинул облюбованную им скамейку, при этом несколько раз обернувшись. Его, видимо, сильно поразил тот факт, что приличного вида девушка шла рядом с весьма характерно одетыми кавалерами.
- Мир перевернулся с ног на голову, чёрт-те что творится, совсем стыд потеряли эти бабы, до чего же надо докатиться, чтоб с такими... - долетело до ушей Татьяны ворчание потревоженного мужчины, по всему видать, безработного пенсионера. Это они от нечего делать становятся ворчливыми и нетерпимыми к окружающим их людям и выплёскивают на многих свою желчь.
Тем временем троица подошла к скамейке.
- Так чего тебе от нас надобно, дамочка? - критически оглядел Татьяну с ног до головы щербатый, присел на скамейку и примостил рядом пакет, нежно прижав его к своему бедру, как великую драгоценность.
Татьяна порылась в сумочке, достала нарисованный портрет Антонины и протянула бомжам:
- Вы узнаёте эту женщину?
- Не-а, впервые видим, - едва взглянув на портрет, мгновенно ответил сухощавый и ткнул щербатого в бок. Тот сплюнул сквозь зубы в сторону, затушил ногой найденный рядом со скамейкой бычок, который закончился и обжёг ему пальцы после единственной затяжки.
- Нет, не знаем... А кто это?
- А вот так узнаёте? - Татьяна открыла бумажник, вынула сотенную и протянула снова вместе с портретом.
- Очки дома забыли, не видим, - из кошелька в руки бомжей перекочевала пятисотка.
- Вроде, что-то знакомое... - прогнусавил щербатый в надежде на то, что сумасшедшая бабёнка ещё поднимет цену.
- Так знаете или нет? Больше не дам, не надейтесь, без хорошей информации, - твёрдо заявила Татьяна, щёлкнула кошельком и бросила его в сумочку, быстро закрыв молнию.
- А зачем вам Тонька понадобилась?
- Я её родственница, - солгала Татьяна, не испытывая при этом никаких угрызений совести, ведь в каком-то смысле так оно и есть.
- А пачпорт у тебя есть?
- Что, простите, не поняла? - растерялась она.
- Документы покажи, мы тоже законы знаем, не на Луне живём. И каждому встречному-поперечному ничего рассказывать не обязаны.