Глава 14
Наступил полдень, Антонина морально готовила себя к встрече с Кочергиным, если, конечно, он скрывается именно в Подборках, в доме матери друга, умершей три года назад. Всё это время дом пустовал, продать его не было никакой перспективы, так как деревня находилась в двадцати километрах от трассы, а зимой дорогу заметало так, что выбирались оттуда только на санях. Местные районные власти сетовали на нехватку дорожной техники, которой и для расчистки города не хватало, не то, что для Богом забытой деревни.
- Тебе не стоило идти на такую жертву, ехать со мной, - в который раз говорила Антонина Косте, - сам жаловался на кучу неотложных дел, а вот на тебе, всё бросил и помчался. Не веришь, что смогу уговорить нашего беглеца сдаться властям, или по причине недоверия к самому парламентёру, то есть ко мне?
- Что вы, - улыбнулся лейтенант, - это такая мелочь, всё бросить ради вас. Мелочи и небольшие знаки внимания, как известно, рождают большую дружбу. Я не собираюсь вмешиваться, так, в сторонке постою в качестве прикрытия.
- Ты мне зубы-то не заговаривай, ишь ты, на дружбу ещё намекает! Да я у вас с капитаном, как бельмо на глазу, рады бы избавиться, да не можете.
- Почему же? Считаю, что в этом, созданном нами союзе есть свои плюсы. Мы остро нуждаемся друг в друге, как два верных боевых товарища, поэтому между нами должна быть взаимная поддержка и взаимовыручка.
Следовало бы, конечно, сказать, что он лжёт, что она не верит ни одному его слову, но Антонина промолчала, перевела разговор в более безопасное русло, дабы не портить отношений.
- Скажи честно, ты веришь, что Людмиле на самом деле угрожает опасность?
- Не знаю. Но она всё время чего-то боится, скоро и из меня параноика сделает. Для опасений должны быть какие-то веские основания, а я их не вижу. Понимаете, их нет. От всех этих убийств, дурацкой клятвы человек несведущий, далёкий от криминалистики, свихнуться может, если он верит этой чуши, но если хорошенько подумать, на всё найдётся ответ. Разумный ответ! Без мистики.
- Тогда зачем ты согласился мне помогать? - в упор спросила она.
- А у меня что, был выбор?
- Был. Послать меня к едрене фене и спать спокойно.
- И потерять её навсегда? Нет, я не имею в виду, что она умрёт, в это не верю, а вот обидеться может, и вот тогда, точно, никакой свадьбы у нас не будет. После стольких месяцев разлуки впереди замаячил лучик света и вероятность полного примирения. Я же не дурак, чтоб упустить такую возможность.
- А по пути ещё и несколько убийств с моей помощью раскрыть да коллегам носы утереть.
- И это тоже, - не стал отказываться Костя, - совместить приятное с полезным не преступление. Меня понять можно, а вот вашего вмешательства во всё это я не понимаю.
- Могу объяснить. Всегда, когда я влипаю в какую-нибудь историю, это, естественно, выбивает меня из колеи, но не надолго. Вечерами наедине я обычно снова проигрываю ситуации, из-за которых попадаю в передряги, и часто задумываюсь, а зачем мне всё это нужно? Не могу подолгу уснуть, ворочаюсь с боку на бок. Ответ приходит внезапно, как обрушившийся на горячее тело ледяной душ: я просто не могу иначе!
- И вы не боитесь того, что подвергаетесь опасности? Не устаёте от чужих, совершенно ненужных вам проблем?
- Конечно, боюсь. Временами усталость от чужих, как ты выразился, проблем нарастает во мне несколько быстрее страха за свою жизнь. Но и это проходит, если понимаю, что помогла хоть одному несчастному.
- А как к вашему увлечению сыском относится муж?
- О-о-о! Это для него не тема для разговора.
- Почему?
- Он закоренелый противник женской эмансипации, если дело касается детективной работы. Во всём остальном, что не связано с риском, для меня все дороги открыты. Это, конечно, не универсальное утверждение, а только абстрактная закономерность.
Костя слушал музыку и, прищурив глаза, наблюдал за Антониной. Его всё больше поражала эта женщина своей непоколебимой верой в справедливость и постоянным стремлением кого-то защищать.
- Родник! Остановимся? - предложил Костя. Ему было жарко, он обливался потом.
- Какая красота вокруг! Так бы и любовалась вечность, имей в запасе хотя бы ещё одну жизнь, - вылезая из-за руля, зачаровано произнесла Антонина, оглядывая деревянную беседку, утопающую в зелени кустов сирени, кем-то любовно посаженых, и прислушиваясь к журчанию ручейка.
Лейтенант подставил разгорячённое лицо под воду и шумно отфыркивался. Мокрые волосы свисали ему на лоб. В эти минуты он казался Антонине совсем мальчиком, далёким от убийств и расследований. Пока он плескался, она вернулась к машине, вынула из багажника полотенце и протянула ему. Он с усердием начал вытираться, уступив ей место возле водяной струи. Они вдоволь наплескались и продолжили путь. Наконец съехали с трассы, и просёлочная дорога завиляла между могучими деревьями, которые своими кронами защищали от безжалостно палящих солнечных лучей молодые побеги. Даже трава вперемешку с полевыми цветами на обочинах дороги выглядела сочной, ярко-зелёной. Антонина вдруг рассмеялась, вспомнив их разговор на тему, почему она занимается расследованиями.