Юрка очень отличался от Настиных бывших и нынешних парней, бесстрашный сорвиголова мечтал быстрее окончить училище и отправиться в любую горячую точку, какая в тот момент появится на горизонте. Его открытая улыбка притягивала, миндалевидные глаза завораживали и гипнотизировали, чуть длинноватый, чем положено военному человеку, чуб слегка курчавился. Оттопыренные уши не портили, а лишь делали его внешность безумно загадочной. Твёрдый подбородок с ямочкой придавал лицу мужественное выражение. Когда он заразительно смеялся, на щеках появлялись симпатичные ямочки. Смеялся так, что окружающие люди невольно останавливались и тоже начинали улыбаться, даже если всего минуту назад их одолевали невесёлые мысли. Своим жизнерадостным энтузиазмом он заражал не только Настю, но и всех вокруг. Вольно или невольно многие попадали под его поистине гипнотическое обаяние. В Анастасию Юрка влюбился с первого взгляда, она же только с десятого, а может, с двадцатого. Раз в месяц он появлялся возле её подъезда с цветами, а она ломала голову, как это ему удаётся проделывать. Ведь в училище, так же как в армии, порядки были очень строгими, одним словом, военная дисциплина. Просто так, без увольнительной, за ворота не выйдешь, тем более, Москва - это не Рязань, до неё на троллейбусе не доедешь.
После театрального училища сокурсники как могли, так и устраивались, повезло немногим, хотя все считали себя настолько талантливыми, что становилось обидно, почему именно тебя не взяли в тот или иной сериал, пусть даже пока на маленькую роль второго плана. Настя считала себя очень одарённой и перспективной актрисой, в училищных спектаклях она несколько раз играла главные роли, и преподаватель прочил ей успешную в будущем карьеру. Виталий Кириллович Заварский неоднократно намекал молоденькой студентке, что если она захочет, то он составит ей протеже в театре Табакова. Но за всё надо платить, естественно, не деньгами, а своим роскошным молодым телом. Насте претила такая протекция, и она делала вид, что не понимает намёков Заварского. Перед выпускными экзаменами Виталий Кириллович подошёл к ней и уже без намёков зло сказал:
- Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты в ближайшие несколько лет не нашла работу по специальности, если, вообще, когда-нибудь найдёшь.
Девушка не поверила, что такое возможно, и только спустя полгода поняла: слова Заварского не были простой угрозой оскорблённого старика, а имели под собой твёрдую почву заговора. Но что такое сцена? Иногда это только мечты, мечты о блестящей карьере, о рукоплескании зала, свете рампы. Но всё это ничто по сравнению с любовью прекрасного парня. Любовь вытеснила горечь поражения. Юрка, видя, как угнетена Настя, подхватывал ее на руки, целовал и приговаривал:
- Старики не вечны, наступит пора молодых и перспективных, а ты талант, ты бриллиант, пусть еще неогранённый умелой рукой мастера. Придёт время, и ты засверкаешь в лучах славы, директора театров и продюсеры супермодных телесериалов будут стоять в очереди в надежде, что ты дашь своё согласие на участие в их спектаклях. Сценарии будут на твоём столе лежать пачками, выбирай, какой хочешь.
И она верила, что именно так и будет, как говорил её любимый.
Настя стояла рядом с Юркой в тенистой алее парка имени Горького, куда они любили ходить, когда он приезжал на несколько часов из училища. Она стояла рядом, выжидающе заглядывая ему в глаза. Настя была намного ниже Юрки, стройная, со светло-каштановыми волосами, ниспадающими на хрупкие плечи. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь зелёную чащу развесистых деревьев, щекотали её загорелую, после посещения солярия шею. Юрке приходилось всякий раз подавлять в себе волнующие ассоциации, образующие цепочку: летний полдень - красивая любимая девушка, а если свернуть немного с дорожки - лесное уединение, в котором можно укрыться и до одурения целоваться.