- Нет? - странная улыбка появилась на его только что очень добродушном лице, - я думал, вы, действительно, хотите поговорить и узнать правду, - он вмиг изменился, - вы же для этого сюда меня вызвали, не так ли?
- Так, но... - все еще не решаясь тронуться с места, лепетала она, как испуганный ребенок, которому пригрозили ремнем.
- Вы проделали огромную работу, очень... - шептал он ей на ухо. - Не думал, что вы додумаетесь, но ошибся... Ох, как я ошибся, иначе давно бы уже принял меры...
- Отпустите, я буду кричать!
- И не узнаете правду. А вам ведь очень хочется ее узнать. Да?
- Хорошо. Куда мы едем?
- В одно место. Тихое место, где никто нам не помешает. Никто!
- И где вы намерены меня убить? - посеревшими губами спросила Антонина.
- Ну что вы, Антонина Васильевна, зачем так мрачно? Все, что я вам расскажу, к делу не пришьешь, а я никогда ни в чем не признаюсь. Без доказательств нет вины, зато есть презумпция невиновности! Хороший адвокат, и выдвинутое обвинение развалится, как карточный домик. Так едем?
- Ладно... - несколько раз глубоко вздохнув, согласилась Антонина и только тут заметила, как сверкнуло лезвие ножа, когда Урбанд отпустил ее руку и чуть отдвинулся, пропуская перед собой в калитку в воротах парка, где было назначена встреча.
Ехали долго, часа два, около часа только выбирались из Москвы. Внутри у Антонины все сжималось от ужаса, она ругала себя последними словами, что как последняя дура (и это уже не в первый раз) дала обвести себя вокруг пальца. И разве не думала, не знала, чем все может закончиться? Автомобиль въехал в дачный поселок, где лишь в редких домиках горел свет, остановился, Урбанд вышел, открыл ворота и снова сел за руль. Антонина даже не пыталась выскочить и пуститься наутек: страх парализовал все мышцы; и даже когда он объявил, что приехали, не шевельнулась.
- Вам помочь? - снисходительно поинтересовался Урбанд.
- Сама! - злость овладела Антониной, и она пулей выскочила из машины.
- Так-то лучше. А то вы, вроде, еще не покойница, а выглядите... Краше в гроб кладут.
- Да что вы меня все пугаете? Вам что, делать больше нечего?
- Пока нечего, - ухмыляясь ответил он, - прошу в дом! - и первым шагнул на крыльцо.
На мгновение лампочка ослепила, но потом стало видно, и Антонина огляделась: из большой кухни дверь вела в единственную комнату, больше дверей не было. Небольшое окошко, плотно занавешенное шторами, кухонный гарнитур из натурального дерева, стол, стулья. Внутри все стены и потолок обшиты вагонкой и покрыты светлым лаком, что создавало иллюзию свежего дерева.
- Чай будете?
- Не откажусь, - в горле у нее все пересохло от ожидания неизвестного будущего.
- Зачем вы это сделали?
- Что?
- Убили зачем?
- Я любил Натали. Любил так, как ни один мужчина не смог бы ее полюбить, с первого курса, с первой минуты нашей встречи. Она стояла возле аудитории, взволнованно повторяя монолог, а я издали любовался, не решаясь приблизиться. Потом мы познакомились, вместе ели мороженное в кафе, это уже когда прочли список и убедились, что оба зачислены. Любил я один, Натали позволяла себя любить, она честно предупредила, что питает ко мне только дружеские чувства. Мы часто гуляли, рассказывая друг другу о себе, я знал все ее тайны, даже о ребенке. Она всегда плакала, как только речь заходила о детях. Я знал, что она по уши втюрилась в Глеба, и при этом был у нее вроде жилетки,телефона доверия или священника на исповеди. Мне было известно гораздо больше, чем подругам, которые предали ее.
- Да что вы такое говорите? Они любили ее! Да, не спорю, пошли у Натали на поводу, не вызвали сразу неотложку, но они же не врачи, чтоб понять всю серьезность ее состояния. А сама Натали убеждала, что все в порядке.
- Это они вам так сказали? Вернее, она, Люська? - гневно вскричал Борислав. - Они все повинны в ее смерти! Все! Они только прикидывались добренькими, сами же, когда она истекала кровью, барахтались в постели с мужиками! Ненавижу всех вас, баб! Ненавижу!!! Я просил ее, умолял, хотел приехать и забрать, ухаживать за ней! Так нет, она приперлась к Люське, а та спихнула ее Софи. И вот что из этого вышло! Она мертва, понимаете, мертва!!!
Чтобы сменить тему и хоть немного отвлечь этого сумасшедшего от мысли убить ее саму, Антонина задала вопрос о дневниках Натали. Хотя какая уж это была безопасная тема? Все, что касалось Натали, Борислав воспринимал как соль, посыпающую его открытую кровоточащую рану.
- Она мне сама о них и сказала. Мы иногда обсуждали, как и в каком плане должны происходить сцены убийств.