Ресторанчик Франтишека Пастущака оказался очень удобным местом для сбора самой разнообразной информации, которую Сабат Иозиф немедленно передавал нам в лес, а радисты — на Большую землю.
Во время очередного радиосеанса Центр приказал: «Собирая сведения, двигаться в заданный район».
Карта Кучерова заполнялась различными, только ему хорошо известными значками. Разведке нужен был «язык». Случай вскоре представился. Кабаченко и Кучеров взяли в плен лейтенанта полевой жандармерии, который вез в банк города Санок деньги, отобранные у польских крестьян. Офицер в своем дневнике подробно описывал, как мучил на Украине стариков и женщин, как бросал в огонь детей. Дневник с головой выдал нам не только пойманного палача; на кровавых страницах мы нашли фамилии предателей, бежавших из Полтавы и Чернигова в Польшу. В гестапо они прошли специальную подготовку и были заброшены в советский тыл с диверсионными заданиями: убивать офицеров, распространять клеветнические слухи, взрывать поезда, военные объекты. Каждый день пребывания предателей па советской земле мог принести много горя. Радисты сообщили Центру их фамилии и предполагаемые районы действий.
В тот же день у деревни Ольховцы разведчики захватили немецкого солдата, который вел под ружьем французского военнопленного — высокого худого человека, назвавшегося Полем. По-русски француз не понимал. Кучеров позвал Имаса:
— Поговори с ним. Может, он тебя поймет…
Француз рассказал Имасу:
— Я неделю тому назад бежал из лагеря, находившегося около местечка Дембица, а сегодня попался фашистам. Вам, советские друзья, я обязан жизнью. Спасибо! Большое спасибо!
Поль лежал на траве под могучим дубом и тяжело дышал: у него были поломаны ребра. Леонид Ревенко сделал французу примочки, перевязал рану. Вечером Поль подсел у костра к Михаилу Имасу и тихонько шепнул:
— У меня есть серьезный разговор с вашим командиром. Мне известна одна большая тайна.
В штабной палатке блекло горел фонарь «летучая мышь». Поль рассказывал, а Белый переводил слово в слово:
— Я инженер-энергетик по образованию. Мoe сообщение имеет важное значение для вашего командования. Мы — союзники, а потому прошу вас передать в Москву мою информацию. — Поль остановился, попросил закурить. Размял сигарету и, не закурив, продолжал: — В районе Дембицы боши построили секретную пусковую площадку. Там испытывают новое оружие… Секретное оружие… Туда согнали тысячи пленных — русских, французов, итальянцев, бельгийцев. Весь район охраняют гестаповцы. Для пленных оттуда одна дорога — в могилу. Мне удалось бежать в грузовике с мертвецами. Но на свободе я был недолго, меня задержал каратель.
Михаил чиркнул зажигалкой. Поль прикурил, жадно затянулся.
— Из Дембицы к нам приезжали огромные автоцистерны. Уверен, они не с бензином. Одна застряла, и мы ее вытаскивали из песка. От нее несло удушливым, острым запахом. Я заметил; отверстие верхней крышки покрылось инеем. Думаю, что это высококонцентрированная перекись водорода для летающих торпед. Их запускают ночью. Они сразу уходят высоко в небо, а куда не знаю.
Сообщение Поля имело чрезвычайно важное значение. В это время мы находились несколько южнее Дембицы и не подозревали о таком соседстве. Радисты немедленно передали эту новость Центру. Последовал приказ: «Собирать сведения, имеющие малейшее отношение к обнаруженному объекту».
По железным и шоссейным дорогам в Бещадах фашисты свободно ездили днем и ночью. Их покой не нарушали здесь выстрелы и взрывы. В городе Санок работали увеселительные заведения, напропалую пьянствовали гитлеровские офицеры. Гражданские чиновники по воскресным дням выезжали в роскошные поместья. Там охотились, распивали французские вина и слушали речи фюрера, заверявшего, что коммунисты никогда не вступят в пределы рейха.
После дембицких радиограмм Центр приказал нам возвратиться в район города Санок и продолжать сбор информации.
Вдоль хребта Слонные Горы мы вышли к реке. В полночь оказались у небольшого хутора, расположенного на высоком берегу Сана. Метрах в семидесяти от крайнего дома, в кустах, виднелась зеленая фанерная будка. Там находились охранники парома — польские полицейские.
Данильченко и Кабаченко подобрались к будке. Трое стражей «нового порядка» храпели на деревянных нарах, двое играли в карты. Полицейских разоружили, допросили. Они охотно отвечали на вопросы.
— Что же с вами делать, гитлеровские прихвостни? — Данильченко грозно взглянул на полицаев.