— Ну вот, командир, с согласия твоего начальника штаба привел в отряд Викторию Максимилишан и ее мужа Юзефа, — сказал Фетер.
Передо мной стояли стройная женщина с большими добрыми глазами и коренастый мужчина. Его светлые, давно не стриженные волосы шевелил ветер. Спокойный взгляд из-под густых бровей как бы говорил — мы пришли к вам, к нашим братьям.
Это была вторая женщина в партизанском отряде.
Шуру партизаны считали своим человеком, равноправным бойцом. Они с подчеркнутой внимательностью относились к ней, оберегали от многих невзгод. Шура держалась просто, не претендуя ни на какие поблажки, но вместе с тем заставила партизан уважать ее, помнить, что она женщина. Как отнесутся в отряде к Виктории? Заслужит ли она наше расположение? Как примут ее огрубевшие от долгой разлуки с женщинами люди?
— А вам, Виктория, не страшно будет в лесу?
Она усмехнулась краешками губ:
— На войне, пан командир, всем страшно, так что я не одинока.
— Оружие у вас есть?
— Пистолет без патронов и огромное желание бить оккупантов.
— Ладно, — сказал я, — оставайтесь в отряде. Пока побудете в хозвзводе.
— Пан командир, я хорошо знаю немецкий, польский, украинский и русский, умею метко стрелять. К тому же я комсомолка и мое место в бою.
Виктория из-за голенища сапога вытянула книжечку, завернутую в платочек. Я не поверил своим глазам: «Коммунистический союз молодежи — КИМ, билет, выдан…»
Виктория пояснила:
— Я жила до войны во Львове, была студенткой и поступила в комсомол. Из оккупированного города гитлеровцы насильно увезли меня в Германию.
Судьба приготовила Виктории много суровых испытаний. Летом 1942 года она бежала из лагеря восточных рабочих. Жандармы схватили ее под Краковом, и вот снова Германия, тюрьма, побои, издевательства надсмотрщиков. После суда Викторию направили на принудительную работу в имение бюргера, находившееся вблизи города Франкфурт-на-Одере. От тяжелого физического труда девичьи руки огрубели, стали сильными. Там она вместе с Юзефом тайком тренировалась прыгать, быстро перелазить через ограды.
Подошла осень 1943 года с теплыми прозрачными днями «бабьего лета». Однажды, выбрав момент, Виктория выдавила оконное стекло, сняла защелку на раме и проникла в спальню хозяина. Она искала пистолет. Бросилась к комоду, но он не открывался. Послышались шаги. Виктория спряталась за шкаф. Переждала, пока стало тихо. Снова попыталась открыть комод, но замок нижнего ящика, где лежал «вальтер», не поддавался. Дернула верхний ящик — открылся. Вынула еще два ящика и добралась до пистолета. Проверила обойму. Заряжен. Потом она подожгла собранный в имении хлеб и вместе с Юзефом бежала в Польшу. Викторию Максимилишан вскоре стали уважать все бойцы отряда за смелость и решительность.
Как-то раз, возвратясь с боевого задания, начальник штаба доложил, что недалеко от селения Устшики-Дольне действует спиртовой заводик. Продукция его регулярно вывозится в Германию. Местные полицаи, а их там было человек пять-семь, в последнее время слишком зарвались. Дело в том, что наши взаимоотношения с польской полицией складывались весьма своеобразно. Вскоре после нашего приземления в отряд стали поступать донесения, что сельские полицаи готовы нам оказывать услуги. Начальник штаба, не ожидая предложений стражей порядка, через польских подпольщиков направил им письма-ультиматумы с требованием «не видеть партизан и ничего не слышать о них». Некоторое время они так и вели себя. И вот теперь Кабаченко доложил, что полицаи забыли о своих обещаниях. Он предложил послать в село группу партизан во главе с Владиславом Риняком.
В полночь партизаны разбудили управляющего спиртзаводом. Тучный лысый мужчина изрядно перепугался и никак не мог сообразить, что за люди оказались в его спальне.
— Мы — партизаны, пан управляющий. Понимаете, партизаны! Пока просим вас без лишних разговоров взять ключи, открыть склад и лабораторию, — сказал Риняк.
— Вам дай ключи, а потом меня немцы повесят!
Владислав смерил управляющего холодным взглядом.
— Пан управляющий преувеличивает опасность. Такого тучного человека не выдержит никакая веревка, А чтобы вы избежали перекладины с двумя столбами, дадим партизанскую справку. Устроит такой вариант?