Когда весной 1972 года началась кропотливая работа по сбору дополнительных материалов, относящихся и к далеким временам войны, и к дням сегодняшним, польские друзья приняли в ней самое горячее участие.
Прошедшие годы неузнаваемо изменили облик таких знакомых когда-то мест.
Довоенный Санок — захудалый деревянный городишко, который славился грязными кабаками и имел единственное промышленное предприятие — завод по изготовлению телег. Санок 1972 года — центр повита (района), насчитывающий до 30 тысяч жителей. Только на автобусном заводе «Автосан» занято свыше восьми тысяч рабочих и служащих. Рядом со старым городом растет новый — светлые многоэтажные дома, широкие улицы, скверы.
Первый секретарь повитового комитета Польской объединенной рабочей партии товарищ Богуш живо заинтересовался работой по исследованию деятельности партизанского отряда имени Пожарского. Он пообещал помочь разыскать наших боевых товарищей, побеседовать с ними.
Волнующей была поездка с бывшими бойцами отряда в деревушку Дыдня — в то самое место, где 10 мая 1944 года приземлилась наша десантная группа.
— Вот здесь упал тогда парашютный мешок, а вон там, около речушки, приземлились десантники, — рассказывал Ян Индык, добрый, словоохотливый человек. Ныне Ян — пенсионер, живет в Саноке. Он до мельчайших подробностей помнит ту ночь, когда попал под купол парашюта радистки Александры Луневой.
— Пропавший мешок был обнаружен только утром, когда гитлеровцы приехали в деревню, — рассказывал Индык. — Именно он больше всего напугал оккупантов — ведь в нем оказалось оружие… Каратели сообразили, что ночью приземлились не просто армейские разведчики, которые, возможно, уйдут в другой район. Если десантники имеют с собой запасное оружие — значит, это организаторы партизанского движения и они отдадут оружие польским антифашистам. Забегали гестапо, жандармерия, заметались по району карательные отряды.
Индык показал место, где преданный оккупантам староста пытался проверить у Имаса документы, подробно рассказал о бое.
А вот и «тропа» Михаила Имаса. Крутой склон горы, с которой открывается вид на большое село Лишню. Его окрестности были районом первой дислокации пожарцев. Внизу, в лощине, вьется новая магистраль.
— Дорогу к Лишне со стороны Санока построили после войны, — пояснил Пастущак. — Раньше к нам можно было попасть только через переправу. Лодки держал наш человек — Петр Баран.
Жилище Барана находится метрах в ста от Сана. Это типичный сельский дом, обшитый снаружи досками. Внутри — чисто, уютно, на стенах фотографии.
— Прошло много времени, — вспоминал Баран, — а я, как сегодня, помню командира Володю, разведчика Мишу, радиста Толю. Приходили ко мне обычно ночью. Если из лесу — то стучали в стенку под окном. Это был условный сигнал. А если из-за реки — подражали крику дикой утки. Частенько фрицы подсылали провокаторов. Придут и требуют водки, а потом заявляют, что партизаны. Но я то знал, что за «птицы» ко мне прилетели…
В этом доме у Сана Петр Баран живет с 1920 года. В 1948 году Баран вступил в ПОРП, а через три года стал старостой села. И вот уже более 20 лет подряд односельчане оказывают коммунисту Петру Барану свое доверие. Весьма примечательно, что на этом посту он заменил Иозифа Бодзяка, который пробыл старостой предыдущие 25 лет. Говорят, что в Польше это единственный случай, чтобы село за 50 лет имело только двух старост.
В мае 1944 года в неказистый домик семьи Бодзяка стекалась вся информация из села, хозяин его отлично знал, кто о чем думает, кому можно доверять, кого следует избегать.
В 1948 году Иозиф Бодзяк вступил в партию польских коммунистов. Сейчас ему почти 80 лет, но он сам пашет землю и страстно любит игру на народных инструментах. Многочисленный род Бодзяков вот уже сорок лет составляет прекрасный деревенский оркестр. Редкие свадьбы и народные гуляния обходятся без этого оркестра.
К дому Яна Риняка ведет узкая тропка. По ней десятки раз ходили сюда десантники. Именно сюда после схватки на переправе у Мжиглода пришел Михаил Имас.
На небольшом, как говорят поляки, копце, стоит высокий деревянный дом. Его окружает сад. Хозяин Ян Риняк охотно рассказал о первой встрече с Имасом.
— В тот день я поехал в лес по дрова и задержался. Имаса привел к нам мой племянник Владислав Риняк. Скрывался у нас Михаил дней шесть, а затем Владислав ушел с ним в партизанский отряд. Потом к нам частенько наведывались партизаны. Отличные, сердечные были парни. Как-то Михаил Имас привел к нам Леонида Ревенко — партизанского врача. Жена моя, родив сына, тяжело заболела. Доктор помог, и Янина поправилась. В тот день партизаны подарили нам кусок парашютного шелка, так что первая рубашка для моего Антония пошита из советского парашюта. Разве забудешь этих парней, которые отучили бандеровцев заглядывать в наши села, берегли людей от фашистской неволи!