Лун быстрым взглядом оглянул кабину корабля. Его глаза сразу приметили корабельный штурвал: он был прямоугольной формы, сероватого цвета, грубый, сделанный резким и острым на вид. Подойдя, и без интереса, почти с отторжением взявшись за него, Лун провел большим пальцем по кнопкам на боковых сторонах штурвала, которые держались в пыли. Представление картины в глазах увеличилось, и перед ним негостеприимно представилась и панель управления с множеством панелей и кнопок. Он получил изнутри резкий толчок слабости, но это не вызвало в нем никаких наплывов паники. «Что же, будем надеяться на интуицию».
- Ралмин, эта банка может двигаться быстрее? Сказавший это мерконер, стоял, скрестив руки, и наточив взгляд на слабо летящий за стеклом, опустошенный патрульный скаутер. - Это полный ход, - отвечал Ралмин. Он повернулся к мерконеру с язвительностью в глазах: - Но без тебя, он может быть, будет быстрее. - Мне нравится, - говорил немного невнятным голосом кто-то из экипажа мерконерской армады. - Раньше они старались защищаться, или убегать. Он жевал травяную жвачку. - Было много мороки. А теперь мы просто ставим эти глушилки, заслоны... и они сматываются с кораблей, как крысы, и благодарно облегчают нам работу... - Все потому, что они страшатся, как своей рукой нас ведет Меркон. - Удовлетворенно сообщил кто-то. - Все потому, что они страшатся за свою любимую точку, - сказал ему мерконер возле Ралмина. - Ха, - усмехнулся тот. - Может и так. Ралмин повернул корабль и уверенно пошел на сближение. Но внезапно, у турбины пустого скаутера начал нарастать голубой огонь, и он принялся набирать ход. - Что это, - произнес Ралмин. - Там что, еще кто-то остался? - Гоацин, - получил сигнал от командира мерконеров стрелок за рельсострелом. Крейсер со стрелком Гоацином был ближайшим от жертвы. - Сделай по нему выстрел. Капитан произнес под нос крутящуюся в голове мысль: - Кто-то считает себя настолько героем, что хочет от нас уйти. Гоацин, ничего не сказав, только растянул ухмылку, подобную звериному оскалу и дернул педаль орудия. Малинового цвета рельса сначала с сочным хлопком, а потом с протяжным гулом вышла из орудия и разрезала воздух на пути к «Сенн». Лун, под весом тяжелых мыслей, приложился руками к панели управления: на ней, все было для него неизвестное и чужое. И такое сложное. Лун аккуратно взялся за штурвал, чтобы ничего на нем не задеть. - Наверное, я переоценил свои силы, - признавал он, утопая в безнадежности. Но, набирая кораблем скорость, все же найдя педаль ускорения, надавливая на нее внутренней стороной ладони. - Это полное безумие... Лун почувствовал внутри себя что-то неладное, готовое вырваться наружу. Его начало мутить, а сердце, будто раскрученный волчок принялось усиленно работать. Его глаза, поклоняясь интуиции, в момент скосились влево. К борту «Сенн» приближалась малиновая рельса, выпущенная Гоацином. Яркая вспышка, создавшая в глазах яркий, малиновый фон, - последнее, что увидел Лун.
- Настоящий охотник, а? - Завернутый в уверенность, торжествовал кто-то из стрелков и хлопнул Гоацина по плечу. В ответ, Гоацин завыл, будто волк со скалы. Штурман крейсера, накренился влево, и с жаждой наживы выходил к «Сенн». - Смыкаемся. - Сообщал командир мерконеров. - Не рвись вперед, Нирун. - предупредил он, глядя за стекло, как летит мерконерский штурман. - Ты знаешь правила дележа. - Лун, что произошло? - В испуге спрашивал по микрофону Стреагон. Почему-то он вспомнил об Аснин. Он даже, будто почувствовал ее ладонь на своем лице. Вот Аснин наклоняется к нему, лежащему на полу, потерявшему жилки вменяемости, и проводит нежной белой рукой по его лицу. Она что-то шептала ему, но мощное эхо, будто в огромном пустом соборе не позволяло ему ничего услышать. Лун лежал на холодном стальном полу, а из его ушей красной ниткой тянулась кровь. - Пообещай... - Любимый голос достиг его правого уха. Он был такой чистый, и без примесей эха, и звучал где-то в середине головы. - Аснин... - Лун! Гарнитура лежала у его ног, где сейчас тихим, сухим напуганным голосом пытался добраться до него Стреагон. Эхо снова настигло его. Перед глазами выплыла объемная картинка: Еккин, с взглядом, пронзающим насквозь сильнее любой рельсы, смотрел на него блестящими, аквамариновыми глазами. - Смотри, что я сделал... Он протягивает фигурку. - Я сделал тебя... Лун берет фигурку в руки. Но она начинает охватываться пламенем, и миниатюрный Лун, упав на колени, сгорает до состояния черного, обгоревшего до костей, скелета. И в глазах появляется картинка дреморинов со смытыми лицами в черных куртках-мантиях. Ящерица на их спинах распуталась, будто что-то подтверждала: - Они тебя сделали. - Лун! - Они оцепляют! - Решил проводить меня, задира?... Пес мягко ступал по дороге, насыпанной белым гравием, высунув горячий язык. - Защищай их. - Нашептал он ему, присев и почесав собаку за ухом. - Но в бою придется быстро учиться. Перед глазами появилось окно его дома, из которого, можно было увидеть стоящую перед ним Аснин. Красная полоска заходящего солнца перечеркнула ее лицо. Ее аквамариновые, яркие и чистые глаза зацепились за небо. Лун подошел к окну и посмотрел в ее глаза, которые, были набухшие от слез. Рука Луна приложилась к окну. Он не понимал, что здесь происходит. - Аснин... - с каменным комком в горле говорил он. - Лун, они протягивают тросы! ЛУН! - доносился голос Стреагона откуда-то снизу, будто кто-то укрыл его под десятками метров земляного покрывала. - Ты волнуешься за него? - спрашивает Еккин, тепло взяв мать за руку. Аснин не отвечала. - А я не волнуюсь. - Продолжал Еккин. Аснин медленно поворачивалась с темными тучами над головой. - Ведь он вернется. - Аснин... - Лун приложился лбом ко стеклу. Из земли начали вырываться красные языки пламени, пытаясь окутывать его. Лун не на шутку испугался, и попытался отбиться от них ногами. Рука, которой он приложился к стеклу начала загораться от кончиков пальцев. - Почему ты так считаешь? - спросила она севшим голосом. Еккин посмотрел на нее чистыми, яркими глазами. И невозмутимо ответил: - Потому что он обещал. Пламя плавно переходило на остальную руку. Оно захватывало и ноги, и обвивало его торс. - Нет... Он пытается сбросить с себя пламя, но оно только больше захватывало его в плен огненной тюрьмы. Глаза Луна, голубая синева, начинали тухнуть, будто окатанный водой, резко погашенный костер. Дреморины в черных куртках-мантиях, на лебедках спускались к скаутеру. - Будьте осторожны, - говорил командир мерконеров, отдавая указания. Его длинные черные волосы бросало влево по щелчку сильного ветра. - Возможно, штурман еще жив. Дреморины, кивнув, что-то передали по микрофону и поспешили остановить скаутер. Их гостеприимно была готова принять расколотая кабина патрульного корабля. - Нет... В размытом мире, потеряв место и время, держась за гудящую голову, Лун встал. Шум окружал его с разных сторон. Как в замедленной съемке, он приложился руками к штурвалу, и глянул в разбитое стекло. Неужели все закончится так? Его жизнь - никому не известный фермер теряет прочность ниточки судьбы, которую так усердно подрезает враг? Луна продолжало охватывать пламенем неизбежности. Оно загребало жаркими ладонями пространство вокруг. Вся кабина превратилась в красно-желтую тюрьму, а языки пламени, облизывали кисти его рук, примкнутые к штурвалу. - Потому что он обещал... - охватило его с разных сторон эхо голоса Еккина. Вдруг, серые глаза, затушенный костер, внезапно, начали искрить голубым цветом. В них замерцали огоньки, похожие на второе дыхание надежды. Что-то происходило вокруг. Сзади подуло ветром, и послышался, будто в дальней комнате его мозга голос Стреагона. - Уходите прочь! Стреагон, с горящими глазами, налитыми яростью, встретил толпу пробирающихся к кабине мерконеров. В его руках, трясясь, держался снятый с орудийной палубы рельсострел. Приложив усилия, Стреагон направил тяжелое оружие на группу дреморинов. Командир мерконеров, уверенно шедший впереди, выставил руки в преграду, затормозив свою команду. Стреагон быстрым взглядом оглядел собравшийся под командиром строй черноглазых наемников: на лицах мерконеров не было ни песчинки устрашенности. - Это глупая шутка, которая может перерасти в жуткую ошибку, мальчик. -Говорил командир, уплотняя ладонями воздух, призывая сложить оружие. Он позволил себе резкость усмехнуться: - Удивительно, что ты даже знаешь, с какой стороны его держать! - сказал он, бросая взгляд на рельсострел. - Положи оружие на пол, и тогда мы тебя пощадим. - Сказал басовитый дреморин с толстыми губами и темно-серым цветом лица, в плотном сером пальто рядом с капитаном. Стреагон переглянулся и отступил на шаг назад. - Клади! - Приказал командир. Стреагон пытался разбить и проглотить каменный комок в горле. Он начал тяжело и усиленно дышать. - Не... не сегодня. - Говорил он, как