Солнечная, с голубым небом, погода, стояла в Палагоне. У кафе с широким навешанным тентом сидела пара серафимок: две старушки, неторопливо пьющие чай. Рядом, у каблуков сидел рыжий полосатый кот и лакал молоко из миски. Всю эту идиллию разорвал гулом невысоко пронесшийся скаутер. - Это переходит мыслимые границы! - заклокотала одна, уронив сахар мимо своей чашки. - Проклятие на голову тем, кто отменил эту «бесполезную зону»! - Сказала вторая и погрозила сумочкой. - Беспилотную, Марриан. - Поспешила поправить ее соседка. Марриан нахмурилась и, не замечая, бросила сумочку на хвост домашнего любимца. - Мы не будем останавливаться в городке? Я бы хотел выпить в местной забегаловке малиновый чай, любезно приготовленный какой-нибудь толстушкой Лиагнин, - предложил Дрейн, немного вытянувшийся в лице от решения капитана. - Потеряем время. Нам ведь платят за пройденный маршрут. И чем быстрее мы его пройдем - тем лучше и тяжелее у нас в карманах. «Время - деньги», - как сказали бы соэльские торговцы. На земле, вставали глазам на обозрение острые, бурые, неопытно ограненные неизвестным мастером, одинокие горные пики Палагона. И цветущие изумрудные холмы с фиолетовыми, пышными пятнами вереска. Через окно иллюминатора, сам городок был спрятан за накрывшими пространство пухлыми облаками, в которых плавал скаутер «Сенн». Лун лежал на постели в своей каюте и бродил по полям размышлений. Он слепым взглядом рассматривал теплящуюся в руке фигурку: глаза-океаны были будто приморожены к ней. В дверь слабо постучали. - Войдите, - пригласил Лун войти неизвестного гостя, медленно отводя взгляд от фигурки. Дверь осторожно открылась, и в комнату вошел Стреагон. Лун поднялся и сел на постель. Он оглядел серафима своими голубыми глазами. - Я просто никого здесь не знаю, и ты... сказал держаться подальше от остальных. В глазах Стреагона горела заинтересованность. - Почему? Лун поднялся с места, чтобы поставить фигурку на тумбу. - Они мне просто не нравятся. - Без оснований бросился ответом он. - Порой, мне кажется, что у меня есть особый нюх. Или подобие интуиции. Эта способность у меня открылась с детства. - Нюх? Интуиция?.. - скептически отнесся к его словам Стреагон. - Однажды в походе, отстав от общей группы, я плелся, тащился длинным хвостом. До сих пор помню, что я чувствовал какое-то раздражение, потому... потому что рюкзак на спине натирал лямками мне плечи. Будто по щелчку переключателя в своей голове, - он надставил палец к виску. - Проходя мимо деревьев, я что-то почувствовал в воздухе, - Лун прошуршал пальцами. - Сняв рюкзак, я сел в траву, и, положив голову на ствол старого дерева, я дал плечам передохнуть. - Увидев перед своей головой дупло сохлого дерева, я, подхваченный какой-то внутренней волной слепой уверенности, бросил рюкзак на траву, и, встав на него обоими ногами, потянул руку в дупло. Там я нашел бумажный пакетик, в котором лежали деньги. Я просто почувствовал их в воздухе! - поднажал в конце Лун педаль экспрессии. Он хмыкнул: - И все потратил на мороженое. Лун заметил, как Стреагон смотрит на фигурку, которая с серой, неизвестной миру эмоцией, стояла на тумбе. - Это сделал мой сын Еккин. - говорил Лун, перехватывая внимание Стреагона. - Он любит вырезать из дерева. Вообще, обычно он вырезает животных, или маленькие клейморы для своих бронзовых солдатиков, но, в этот раз вырезал фигурку серафима. Сказал, что это папа. Стреагон потянулся к фигурке: - Можно посмотреть? - Да, пожалуйста. Стреагон увидел перед собой грубо вырезанную, не отточенную фигурку с глуповатым выражением лица. На правой руке у нее не хватало кусочка локтя. - Первым она понравилась Кламальну. - Сообщил Лун. Стреагон сразу представил пухлого малыша, который, только и мечтает, как бы запихнуть в рот какую-нибудь блестящую, или просто попавшуюся под всеохватную руку вещицу. - Еще один сын? - скорее, утверждал Стреагон. На что Лун неприкрыто прыснул: - Собака. Стреагон улыбнулся. Впервые за время путешествия, Лун прогнулся под искренней улыбкой парня и улыбался в ответ. - Что это за пояс? - внезапно спросил Лун, кинув взгляд на вельветовый пояс Стреагона с винтажным рисунком. - Это пояс за лучшего танцора на ежегодном фестивале от академии. Неожиданно для него, Лун фыркнул: - Т-ты что, танцор? - Да. - Нахмурился он. - И я не вижу в этом ничего плохого. - И я не вижу, просто... для танцора ты слишком... скованный, что ли. - Лун пожал плечами. - Мое мнение. - Я... Стреагон подумал, что не стоит говорить ему, что выходя на сцену, он пользуется приемами психолога, который, для раскованности предложил ему представлять всех зрителей в клоунских колпаках или с намыленными головами. Странные советы, но ему они всегда безотказно помогают. - У меня есть свои методы, чтобы расслабиться. - Туманно ответил Стреагон. После пролетевшей одним мигом паузы, Лун глянул в окно иллюминатора, потом мельком на Стреагона. Увидел в нем легкую растерянность, а потом снова глянул в иллюминатор. - Знаешь, я кое-что чувствую, - с какой-то посыпкой угрюмости и горечи признался он. - Что? - Я чувствую нагревающуюся опасность; это снова моя интуиция. Что бы скоро ни случилось, - будет жарко. Он по-особенному посмотрел на Стреагона. Лицо Луна было хмурым, но в глазах слабо, размыто горели веселые огоньки. - С тебя мороженое, Стреагон Гимн. Если я буду неправ. Листовидной формы иллюминатор утонул в надвинувшихся пушистых облаках. «Сенн» проходил с рывком через мягкие облака Готтирина: небольшого современного поселения Дельна, жители которого, выходят воскресными вечерами с чашками на вид ладоней, в которых крепко держатся ароматические свечи. И смотрят, упадет ли в этот раз с неба звезда. Есть легенда, что если загадать желание при падающей звезде в Готтирине, желание определенно сбудется. Капитан Айарокен разгонял корабль, и он, будто нож проходил через пушистые облака, разрывая их на полной скорости. Латунного цвета олень, с полным ртом свежей травы и заполненный до краев изумлением встретил летящий скаутер своими черными глазами. - Надеюсь, корабль не развалится. - С сомнением вывел наружу летящую в голове мысль Дрейн. - Он выдержит все, что угодно, - невозмутимо отвечал капитан, похлопывая приборную панель. Турбина неожиданно завопила, издавая кричащий скрежет. Что-то с силой било по ней, как стальными толстыми прутьями. - Не думай, что это было взаимосвязано. «Сенн» прорезал облака, и острый стеклянный нос корабля вырывался из молочной ваты. - Нужно предупредить штаб, что мы одолели половину маршрута, - сообщил капитан и включил белый плоский передатчик, встроенный в панель управления. - Бурминден. Это... Из передатчика вылетали острые шумы и режущие шорохи. - Странно. - Глухо заметил капитан. Он опустил «Сенн» на несколько десятков метров вниз. Может, в высоте причина? Вместо густых облаков снова показались равнины. От громкого гула взметнулись с гнезд на верхушках редких деревьев птицы. - Знаете, - голосом с ложкой настороженности начал Дрейн. - Я читал в одном толстом руководстве. Там говорилось, что существуют системы мощного радиоглушения... Лун почувствовал, как начинает покрываться гусиной кожей. Волосы на его руках встали, и для него, это было будто тромбоном, трубящим страшную новость и признак надвигающейся опасности. Он резко сорвался с постели и в глубинной напряженности выглянул в иллюминатор. Глаза капитана раскрылись, зацепившись на чем-то в небе. Рот медленно, но глубоко открывался, будто его натяжению нет границ. - Они могут полностью... - продолжал Дрейн, надставив сероватый палец к виску, вспоминая руководство. Глаза мельком оглянули вид за стеклом, и его лицо, будто копия, создалось таким же ошалелым, как у капитана. - Отрубить систему связи... - На выдохе произнес он и замолчал. В небе появились будто комки скомканной бумаги, которые, в момент разворачивались, превращаясь в