— Сколько? — резко произнес он. — Сколько нам осталось?.. Год, два, десять?
Врач устало посмотрел на него и задумался, потом снова медленно заговорил:
— По моим данным, события развиваются стремительно… Если так пойдет и дальше…
Он снова замолчал и уставился в стол.
— Считайте сами… Динамика удивляет.
Помолчал и, наконец, произнес:
— Один день ее жизни в нашем понимании равняется году… Одному году. За один свой день она проживает год нормального человека.
Мертвая тишина повисла в комнате, и теперь только с улицы было слышно легкомысленное щебетание заморских птиц… Райских…
Доктор снова заговорил:
— Если взять за основу продолжительность жизни у женщин, допустим, 75 лет…
— Ей осталось полтора месяца? — в ужасе воскликнул он.
— Едва ли… не уверен, — произнес доктор. — Вы приехали ко мне, когда процессы в ее организме уже начались, и нельзя ориентироваться на ее возраст в 30 лет. Вы пробыли у меня уже неделю…
— Целых семь лет! — воскликнул он.
— Думаю, у нас с вами осталось четыре-пять недель… Но это по предварительным данным.
Дальше врач говорил быстро, скороговоркой, больше не подбирая слова.
— Но мы будем до конца бороться с болезнью и сделаем все, что можно. Мы обеспечим надлежащий уход и постараемся облегчить ее положение. Есть кое-какие наработки, я обещаю вам, что сделаю все возможное, чтобы преломить ход болезни…
— Вы вылечили хотя бы одного человека с таким диагнозом? — перебил он врача. Тот смутился и пробормотал:
— Нет… Пока нет.
Потом уверенно продолжил:
— Но бывает всякое. Думаю, что я на пороге решения этой проблемы, и вот-вот у нас появится результат. В конце концов, вы ничего не теряете, и мы вместе сможем использовать этот шанс! Подумайте! Мы вместе будем бороться.
Он покинул кабинет врача и выскочил на улицу, ему стало душно, а в ушах все звенели слова врача:
— 4–5 недель… вы ничего не теряете… надлежащий уход… наработки… бороться…
Неподалеку топтались в траве птицы, те самые, райские! Они сидели и никуда улетать не собирались, и казалось, вечно можно наблюдать за ними и считать бесконечно долго — секунды или минуты, часы — а те продолжали бы невозмутимо ходить по своему газону, оставаясь на месте. Он поднял с земли камень и запустил в птиц со всей силой и злостью, на какую только был способен. Из травы поднялась возмущенная испуганная стая и рванула из этого парка прочь. Потом еще один камень и еще летели вдогонку птицам. Люди в парке удивленно наблюдали за ним, а из окна второго этажа спокойно смотрел человек, с которым он только что разговаривал…
«Остался один месяц», — стучало в его мозгу. Успеет ли он найти лекарство? Всего один месяц…
Глава 7
Сколько весил тот крест
Было раннее утро. Сонный пляж встречал восход солнца, ветер шевелил остатки мусора на сером песке, пакеты, фантики, катал пустые пластиковые бутылки. Все это еще не успели убрать и подготовить пляж к новому дню. Городок еще спал, и только он один сидел на берегу и смотрел на надоевшие волны. Он не знал, как сегодня пойдет к ней, что скажет, не знал, что думать и какое принять решение. Первый раз в своей жизни он был совершенно бессилен. И еще, ему было нестерпимо жалко ее. Сердце щемило, и жутко болела голова. Вчера вечером он долго сидел на этом пляже и пил. Пил много, пил все подряд. Старый еврей не подходил, лишь издалека наблюдая за ним; еврей понимал, что бывают моменты в жизни, когда нужно побыть одному, нужно просто напиться. А он и напился. Дотащившись до своей гостиницы, провалился то ли в сон, то ли в какой-то кошмар, откуда из полудремы рано утром выполз и снова пришел сюда.
«Жалко ее, — снова подумал он. — Говорят, что в таких ситуациях жалеют скорее самих себя. Человек уходит навсегда, может быть, попадает в другой, лучший мир, если верить в это, а ты остаешься один наедине с собой. Вот и сейчас сидишь и жалеешь себя — что будет с тобой». А без нее он себя уже не представлял. Без ее глаз, стремительной походки, звонкого голоса…