Еще о «рецептах разрушения» Бородина и прочих.
Лично мои «рецепты» в виде нескольких статей, написанных в 1970-х и напечатанных, между прочим, за границей в русских журналах, были опубликованы в начале 1990-х не где-нибудь, а в «Нашем современнике», и не кем-нибудь, а Станиславом Юрьевичем Куняевым под общим заголовком «Невостребованные пророчества». Вот так в те годы оценивал Станислав Куняев лично мои «рецепты разрушения».
На пророка я никогда не претендовал и не тянул. Но, положим, в статье «К русской эмиграции» упрекал «старых русских» в нетерпении, в «неответственной» жажде «русского взрыва», критиковал «революционные» призывы Дмитрия Панина{50}…
В статье «О либерализме» пытался раскрыть разрушительную, энтропийную суть либералистского сознания…
Нынче стараюсь вспомнить, была ли у нас, кого С. Куняев называет «русскими диссидентами», какая-нибудь «ставка»? Похоже — не было… Была надежда, что русская интеллигенция поймет трагедийный смысл существующего политического строя и подготовится к событиям, кои мы считали неминуемыми… Но в сущности, мы были своеобразными заложниками не желающих думать и знать, и не скажу за других, но сам-то так или иначе не избежал влияния «безмятежно живущих»: а может, ошибка, может, все обойдется и российский коммунизм без больших потерь трансформируется в нечто естественно развивающееся на основе постепенно восстанавливаемых традиций русской государственности. Надо обладать колоссальным самомнением, чтобы уверенно противопоставлять свое мнение мнению большинства. Я таким самомнением не обладал и, возможно, отчасти потому к началу 1980-х с каким-то душевным облегчением переключился на частные проблемы — помчался в Сибирь спасать последний, еще не тронутый топором кедровник в Тофаларии… Это оказалось так легко — делать конкретное, стопроцентно правильное дело…
Ну, а наши «официалы»?
Если верить Станиславу Юрьевичу Куняеву, у них была такая ясность относительно будущего России, что только позавидовать!
Еще в 1982-м (это с приходом Андропова во власть?) он: «…с ужасом чувствовал, что устои нашего советского государства шатаются, слышал подземные толчки, глухой пока еще скрежет несущих конструкций…»
Он тогда уже, напоминаю, в 1982-м, знал, что: «…партийная верхушка сама разрушит партию, сама угробит социализм, сама предаст многомиллионную партийную массу…»
Потрясающе! С таким знанием — на свободе!
Даже радио «Свобода», имеющее в своем распоряжении самую полную информацию о состоянии наших дел, как раз в это время, когда было полностью покончено с диссидентством всех мастей, в растерянности признавалось, что советский коммунизм с приходом Андропова получил новое дыхание, и теперь вся надежда на национальные окраины. Но когда это еще будет…
Противоречив Станислав Юрьевич. Если скрежещут несущие конструкции, то есть народная вера в коммунизм и социалистическая экономика — первейшие «несущие», то при чем здесь «партийная верхушка»?
Тогда же, в 1982-м, С. Куняев понял, что «идея социализма… скомпрометирована антисоветской частью самой партийной верхушки».
Если Ю. Андропов — антисоветчик, так чего ж он, черт возьми, упек меня на пятнадцать лет именно тогда, когда я практически выдохся?.. Может, за то и упек? Тогда поделом!
И на что же была сделана ставка столь тонко чувствующими ситуацию русскими патриотами?
«…Пока есть время для организации сопротивления…», надо «подготовить для грядущего отступления окопы и траншеи национальной обороны, объяснить замороченным людям, что сталинская солдатско-принудительная система была исторически неизбежна для спасения страны, что Россия в той степени, в какой это было ей нужно (! — Л.Б.), сумела переварить социализм, приспособить его к народным нуждам…»
Если социализм «переварен», да еще именно в той степени, в какой России нужно, ни больше ни меньше, и если, опять же, «переваренный социализм» приспособлен к народным нуждам, то нужно ли народу это доказывать? Наконец, переварен социализм или приспособлен? Это ж не одно и то же!
И в конце концов, социализм — это плохо или хорошо? Если переварили и приспособили, то есть избавились, то, надо понимать, плохо…
А вот личная программа С. Куняева по организации сопротивления:
«…Если уж у нас не хватит сил и времени русифицировать партию и сохранить советскую государственность… — то единственный наш реванш, единственный плацдарм для будущей борьбы… — это написать правду обо всем…»
О чем же, Господи?
«О вождях революции, о расказачивании, о русофобии 20-х годов, о судьбах Есенина и Клюева…»
Что ж, о преступлениях 30-х годов написано уже достаточно, и рассказать о преступлениях советской власти 20-х годов — значит пополнить картину, создать полное представление… Еще хорошо бы рассказать об уничтожении полутораста тысяч «церковников», о борьбе с Православием, о раскулачивании и раскрестьянивании… Понятно, одному человеку не под силу всестороннее разоблачение социализма. Но, как говорится, с миру по нитке… Один поведает о преступлениях советской власти против поэта Мандельштама и врачей, о государственном антисемитизме. Другой — о преступлениях оной против поэта Клюева и казачества, о государственном русофобстве. Третий еще о чем-нибудь… (Это к вопросу о «рецептах разрушения».) Глядишь, картинка нарисуется и в душу сперва западет, а потом, когда придет время, из западания выкарабкается и мыслишку продиктует соответствующую перед тем, как бюллетень в урну бросать…
Ведь слово советского писателя — это вам не диссидентские статейки, рассчитанные на «ты, да я, да мы с тобой», это какие тиражи! И какие аудитории!
Конечно, при этом надо уметь понимать, что, положим, раскулачивание и коллективизация, со всеми ее прелестями — дело необходимое «для спасения страны». А расказачивание… То троцкистские штучки…
Впрочем, тут, мне думается, советская власть более права, чем С. Куняев. Не лежала душа казаков к советской власти, мятеж за мятежом, так что «для спасения страны» правильно их порезали, как и тамбовских крестьян и ижевских рабочих. Да и «церковников» тоже… И Мандельштам с Клюевым — «люфтили» в то время, когда требовалось исключительное морально-политическое единство, чтобы подготовиться к Великой войне…
Но Станислав Юрьевич с такой точкой зрения не согласен, считает, что были преступные перегибы, и в этом смысле очень нехорошо имеет в виду евреев. Троцкого в особенности и прочих…
Что там Троцкий, в Гражданскую в каждой политтройке полка, дивизии, армии и фронта, согласно ныне известным спискам, в обязательном порядке присутствовал как минимум один еврей — как онтологически и утробно преданный духу социалистической революции. А командовал победоносной Красной Армией… Известно, Троцкий. И по личному указанию Владимира Ильича расстреливал каждого десятого из отступившего полка добросовестно все он же, Троцкий. И это было необходимо для «спасения страны», ведь если б не победили в Гражданскую, учитывая, что даже такой антисоветчик, как Колчак, воевал не за царя-батюшку, а за Учредительное собрание, — если б не победили, глядишь, ненавистную демократию поимели бы вместо советской власти еще в 1920-х.
Владимир Ильич что говаривал? Мы Россию завоевали. Теперь задача — ее удержать… Дословно не помню…
И верно ведь, в «завоевании» евреи шустрили вовсю, но черной неблагодарностью платит им С. Куняев — если б не завоевали, что бы мы потом «переваривали» и «приспосабливали к народным нуждам»?