Он замолчал, а я замерла. Только не это. Так близко к цели. Я не смогу. Я не переживу этого, так близко к свободе, так близко к смерти...
Лицо Данте разгладилось и он произнес спокойно: Прости. Я отпущу тебя сейчас, но запомни, милая - я рядом, всегда. Так что не делай глупостей.
С этими словами, он отпустил мое плечо и отступил на шаг назад, а я сорвалась с места и не разбирая дороги, помчалась к дороге. Там стоял слегка взволнованный Ри.
Ты где так долго была? (фр)
Я слегка заблудилась, все в порядке(фр) - я отдышалась и полезла в кабину. Мне надо было подумать, теперь ситуация в корне поменялась. Опций на выбор не осталось. Меня снова лишили этой возможности. Остался только один шанс и я им воспользуюсь. Я закрыла глаза и вздохнула. Жить осталось 3 дня.
Сон был беспокойным, образы менялись с невероятной быстротой - вот я стою на крыше высотного дома, ветер развевает мои волосы, в руке сверкает лезвие ножа. Солнце слепит глаза, а внизу толпа зевак что-то кричит мне. Вокруг небо и пустота, да еще парочка таких же серых безликих истуканов, наблюдающих за мной пустотой оконных проемов. Я чувствую чье-то приближение, резко оборачиваюсь - на фоне солнца я с трудом различаю фигуру, черное в ореоле золотистых солнечных лучей.
Не надо - мой шепот срывается с губ, нога цепляется за выступ и я лечу вниз.
Картинка резко меняется. Теперь передо мной лицо мужчины, до боли знакомое, но как бы я не пыталась вспомнить откуда я его знаю, моя память каждый раз подкидывает не тот образ. И болезненное ощущение, когда "жизненно-необходимо-вспомнить" нагнетает панику, пока я не срываюсь и не начинаю кричать прямо в это лицо. В ответ лишь получаю слегка кривоватую ухмылку на тонких губах. И в этот момент, моим существом овладевает жажда разрушения, хочется изуродовать, избить, стереть побоями эту улыбку, выдавить глаза, разрезать кожу на маленькие кусочки, сломать челюсть. Я дохожу до пика, содрогаясь от тех ужасов, которым упивается мое взбешенное сознание и опять кричу.
На этот раз я наконец просыпаюсь.
Что с тобой? Кошмары?(фр) - я слышу взволнованный голос Ри, и пока пытаюсь восстановить дыхание, вспоминаю свой сон. Удачная попытка заставляет меня содрогунться от отвращения и животного страха. Это все виноват этот вампир, пока не встретила его, спала нормально. Злость на Данте вытесняет подавленный ужас и липкий страх, засевший в черепную коробку.
Да, немного. Долго нам еще? (фр) - Я начинаю осматривать местность. На улице начинает светать. На востоке уже видна розоватая дымка просыпающегося светила. Все-таки не зря древние придавали такое большое значение заре и сочиняли столько легенд о ней. Ведь даже самые ужасные сны и кошмары рассыпаются прахом под первыми лучами солнца. Когда открываешь глаза, перед которыми еще проносятся сцены беспокойных снов, и чувствуешь первый луч на своей коже, то сразу же жизнь кажется легче и проще. Еще один бой выигран, тьма побеждена и на целый день можно забыть о том, что иногда приходиться бояться. Хотя, это скорее мое наивное представление о рассвете.
Пока я рассуждала о пользе солнечного света, мимо проносились небольшие дома, лес уже видимо давно закончился и вдоль ленты дороги стали появляться деревеньки, или лучше сказать, дачные поселки. Все-таки архитектура французских фермеров значительно отличается от русской глубинки. У нас уже в ста километрах от Москвы можно наткнуться на застывшие где-то в конце 18 века деревянные избы, втиснутые до безобразия близко друг к другу. Здесь же населенные пункты больше напоминают элитные дачные кооперативы или особняки современных рублевских усадьб. Но на то она и разница в культурах, чтобы сравнивать и удивляться.
Через час мы остановимся в одном придорожном кафе, поедим, а потом через пару часов доберемся до границы (фр) - Ри потянулся к пачке и прикурил сигарету.
Ри, тут такое дело - я замялась, подбирая слова на своем ломаном французском - у меня нет никаких документов, поэтому я не знаю, как я буду пересекать границу. (фр)
Парень повернул голову и пристально на меня посмотрел.
Нет, я не преступница! Просто все документы у меня украли, остались только те деньги, что я носила при себе, вот я и пытаюсь добраться до Италии, а точнее до Венеции своим ходом, а там меня будет ждать друг, который и поможет разобраться с документами и прочими бумагами (фр) - я понимала, что вся моя история шита белыми нитками, но даже если Ри это и понял (а я уверена, что понял, судя по скептически изогнутой брови), он не стал больше задавать вопросов. Сказал, что за пару километров до границы, я залезу в спальник в кабине, он меня прикроет вещами и будет заговаривать зубы таможенникам. К тому же, там вроде как должны быть его знакомые, поэтому полный досмотр вряд ли будут делать, для них главное посмотреть груз.
После этих слов я еще сильнее заерзала на кресле, в предвкушении настоящего шпионского приключения. Невероятно, как мало мне нужно для счастья! Дайте для разнообразия возможность почувствовать себя героиней шпионского боевика, а не фильма ужасов - и вот, глаза блестят, губы сами складываются в таинственную улыбку, а пальцы отстукивают на панели двери мелодию Джеймса Бонда. Видимо, несмотря на все ужасы, мне все-таки удалось сохранить где-то в душе ребенка. Хорошо это или плохо - я не знаю, но радоваться пряткам с таможенниками, как будто я попала в тарантиновский "От заката до рассвета", это кажется совершенно безрассудным.
Хотя с другой стороны, мне всего 20 лет, и несмотря на пережитый ужас, на то, что за мной по пятам гонятся вампиры, желающие меня по всякому употребить, а моим самым волевым решением я считаю побег с целью самоубийства - я могу и буду радоваться самым нелепым ситуациям в моей жизни. Даже если этой жизни осталось совсем немного. Это не повод, чтобы впадать в меланхолию, хотя для будущего суицидника это было бы актуальней.
Но если задуматься, я же не от отчаяния себя убивать собираюсь, или от неразделенной любви. Я просто понимаю, абсолютно трезво, что мне не оставили выбора. Мое будущее имеет два варианта - стать женой вампира и самой обрести вечность или вновь вернуться в лапы чудовища под кодовым названием "законный супруг". Ни один из вариантов меня не устраивает. Объективно не устраивает. Я слишком много перенесла боли для того чтобы брать ее с собой в вечность, я слишком сильно позволила себя покалечить. Даже, боюсь, если бы мне предоставили возможность просто уйти и жить обычной человеческой жизнью, вряд ли бы я смогла долго продержаться. Вытравить из души ужас, боль и отвращение к самой себе могла бы только любовь. Но подпустить к себе кого-то так близко мне не позволит пережитый страх, поэтому получается замкнутый круг. И рассудив логически, я действительно вижу только один выход из сложившейся ситуации - умереть. И я совершенно не боюсь смерти, я так сильно ее призывала эти два года, что она мне уже как сестра родная, которая уехала в командировку на полгода, но со дня на день вернется.
Просто хочется увидеть Венецию. Смыть с себя кровавую тень "самой романтичной столицы мира", очиститься венами каналов, пожить людским смехом и страстной, алой речью итальянцев. На гондоле в конце-концов прокатиться! А потом... потом все будет хорошо.
***
Холод медленно заполнял все вокруг. Сначала кончики пальцев, потом по рукам и ногам, словно по хайвэю, поднимается все выше, пока не достигнет тела. Один за другим отказывают внутренние органы, кровь все медленнее бежит по венам. Глаза закрываются, еще один вздох и сердце останавливается. Вот она, последняя капля, глоток перед последним вдохом и последним ударом сердца. Именно он заставляет мое холодное сердце трепетать.
Влад опустил бездыханное тело девушки на пол и медленно вытер губы. Зачем он ее убил? Ради последней капли. Он был готов даже оставить ей всю ее остальную кровь. Но, к сожалению, последняя есть последняя, а он не занимается благотворительностью.
Сын, ты опять убиваешь? - Влад нехотя повернулся на голос, в дверях стоял высокий, красивый мужчина. Сложно сказать что-то большее, лицо, словно классическая скульптура, абсолютно лишенная возраста. Немного бледноват, ярко-очерченные губы, льдистые глаза. Красивый и одновременно никакой. Отец.